Шатуны. Юрий Мамлеев

к совокуплению; поэтому она хоть и поплакала, но не настолько, чтобы забыть о соитии.

      Сразу же в семействе водворился мир.

      Всё потекло по-прежнему.

      Второй раз – через год – Лида забеременела тогда, когда Паша совсем остервенел: он спал с ней по нескольку раз в день, бегал за ней, натыкаясь на столбы, и, казалось, готов был содрать кору с деревьев. Искусал себя и её в кровь.

      Паша был так страшен, что в конце концов Лидонька с перепугу дала ему слово умертвить ребёнка. (С легальным абортом уже запоздали.) Это было опасно – но выполнимо; нужно было скрыться – чуть в стороне, в избёнке, в лесу. И пруд для этого выбрали подходящий. Кругом вообще была тьма «невоскресших» младенцев: некоторые уборные и помойные ямы были завалены красными, детскими сморчками: плодами преждевременных родов. Недаром неподалёку гудело женское общежитие.

      Избёнка в лесу оказалась уютливой, низкой, с чёрными паутинными углами и низкими окнами…