до каннибализма партию Доннера[1].
Приходит сообщение.
Мама: С кем ты? Какой это внедорожник? Не нравится мне все это.
Я: Не переживай. Дороги не так уж и занесло. Так, пара снежинок. Скоро позвоню тебе. Скучаю, жду встречи!
Мама: Я тоже. Но погода портится. Пожалуйста, позвони мне.
Машина замедляется. Я поднимаю взгляд от телефона и вижу отсветы тормозных фонарей. Снег уже не тает на шоссе: впереди чернеют следы шин на белом.
– Скоро начнутся пробки, – говорит Брекен.
– Думаю, ты прав, – отвечает Джош, освещенный светом мобильника. – Через десять километров все дороги на карте красные. Похоже, там совсем не проехать.
– Может, дорогу перекрыли? – спрашивает Брекен.
– Может, – говорит Джош, – авария?
– Да дороги не такие уж и плохие, – встреваю я.
– А объехать негде? – спрашивает Харпер. – Не хочу застрять в пробке до утра.
– Надо посмотреть, – отвечает Джош. – Наверно, вся эта краснота означает аварию, да?
– Я посмотрю, куда можно съехать, – вздыхает Харпер.
– Давайте остановимся у заправки? – предлагает Брекен. – Если верить телефону, до нее всего километров восемь, сразу за мостом.
Харпер напряженно приподнимает плечи.
– За мостом? А мост разве не обледенеет?
– Думаю, еще как, – отвечаю я.
Снега совсем немного, но он липкий.
– Не переживай, – говорит Джош. – Мы проследим, чтобы все было в порядке.
Да ладно. Спасибо, конечно, за заботу, но если Джош не умеет управлять магией льда, то, думаю, дорогам будет наплевать на его старания.
– Ого! – внезапно воскликнула Кайла.
Почти всю дорогу она спала, а теперь неожиданно выпрямилась на сиденье и прислонила тонкую руку к стеклу. Она смотрит на что-то на дороге. Наверное, авария? Харпер сбавляет скорость. Брекен шепотом матерится. Мне не видно, на что они смотрят. Я извиваюсь на сиденье, пытаясь разглядеть, что скрывают снег и запотевшее стекло. Наконец я понимаю. В канаве колесами кверху лежит спортивная машина. Похожая на перевернутую черепаху с лапками в воздухе и обнажившимся брюшком. У меня сводит живот.
Я знаю, что это: в Филадельфии подобное происходит каждый год. Стоит паре снежинок упасть на дорогу, как водители лишаются последних крупиц здравого смысла. Половина машин плетется со скоростью двадцать километров в час, а другая половина петляет между ними, несясь в четыре раза быстрее.
Обычно именно эти шашечники и переворачиваются, но папа всегда говорил мне, что виноваты копуши. Когда мы проезжаем мимо, я замечаю за машиной парня лет двадцати. Ошарашенно уставившись вдаль, он прижимает к уху телефон. Уверена, сегодня он впервые оценил ремни и подушки безопасности.
На обочине припаркована еще одна машина; из нее выходит широкоплечий мужчина и направляется к перевернутой.
– Вроде обошлось, – говорит Брекен. – Можем ехать дальше.
– Ну ничего себе…
Кайла широко улыбается мне, и в ее сонном