Ориана уже уходит, шепча молитву за здоровье детей.
Нахлынувшее умиротворение растопило все беспокойства и страхи, и совсем скоро невесть от чего улыбающийся Максимилиан погрузился в патоку желанной неги.
То был странный сон, тягучий и липкий. Максимилиан стоял в центре детской и стены перед ним плыли и изменялись, словно сделанные из горячего, податливого воска. Где-то рядом должен спать Роланд, но, как и бывает во снах, при попытке посмотреть в сторону его кровати взгляд застилала серая хмарь.
Огонек в газовой лампе взвился маленьким «пылевым дьяволом», поднялся вверх тонким хлыстом и изогнулся в сторону коридора. По бледно-голубой нити прокатилась пульсация, которая притягивала взгляд, увлекала за ней.
– Помогите, – раздался откуда-то тихий голосок. – Помогите, умоляю!
Неведомая сила, которую Максимилиан воспринял как собственную волю, потянула его прочь из комнаты. Ноги двигались будто чужие, но и это не было удивительным, в мире грез путешествующий дух редко дружит со своим телом. Единственное, что занимало младшего Авигниса, так это то, кто же именно его зовет? Он ощущал потребность идти на зов, узнать что случилось, помочь. Ведь сейчас он не был мальчиком, он был героем, способным на любой подвиг.
Он шагал по дому и тот выглядел одновременно знакомо и странно, будто в зеркальном отражении. Мимо проплывали тени, словно рядом присутствовали другие люди, но никто не замечал Максимилиана, а он скользил мимо, не обращая на них внимания. Вот лестница вниз, вот прихожая, вот коридор в пристройку. Незнакомый голос вновь позвал его, и он определенно звучал оттуда, из полумрака недостроенной часовни.
Двигаясь плавно и тяжело, словно под водой, он вошел внутрь. Босые ноги ступали по обломкам камням и обрезкам досок, он чувствовал их ступнями и пальцами, но абсолютно не ощущал боли или хоть малейшего дискомфорта. Посмотрел вперед, где всё было призрачно и неверно, кроме узкого проема окна, цели его приключения.
– Спасите, умоляю, – жалобный голосок звучал с той стороны, будто там плакал котенок.
Руки сами собой потянули тугой засов, дернули одну створку. Максимилиан ощутил, как по волосам пролетел ворвавшийся ветер, должно быть холодный и мокрый, однако во сне это было знанием, а не чем-то осязаемым.
Девочка сидела под деревом, укрываясь от хлещущего дождя под маленькой промокшей курточкой. Она была худой и нескладной, длинные волосы прилипли к узкому личику и тонкой шее. Когда открылось окно, она испуганно дернулась, чуть не упав, и распахнула огромные зеленые глаза.
– Почему ты плачешь? – спросил Максимилиан.
– Помогите мне, молодой господин! – девочка вскочила на ноги, с ее мокрого подола капала грязь. – За мной гонятся!
– Кто?
– Они говорят, что я ведьма! – губы девочки дрогнули, голос ломался. – А я не ведьма! Я к маме хочу!
Она закрыла лицо ладонями с длинными пальцами, ее плечи задергались от беззвучного рыдания.
Максимилиан лег животом на подоконник и выглянул наружу.
Законы