капуцин-миссионер.
Межлум Мелик-Исраелян – карабахский мелик.
Вакаф – знаменитый кабардинский поэт.
Туркменбаши – начальник туркменской кавалерии.
Джавад хан – правитель Гянджи.
Омар-хан Аварский – правитель Аварского ханства.
Путник-армянин, грузинский крестьянин, начальник имеретин, персидский хан, житель Тифлиса, ополченец с чунгуром, ополченец с косой, придворные, офицеры, солдаты, ополченцы, стражники, беженцы, узники, священнослужители, картвелы, имеретинцы, аварцы, лезгины, агалары, дети и слуги.
Действие происходит на территории Восточной Грузии, России и Персии на рубеже XVIII в. – начала XIX в.
Теперь один старик седой,
Развалин страж полуживой,
Людьми и смертию забыт,
Сметает пыль с могильных плит,
Которых надпись говорит
О славе прошлой – и о том,
Как, удручён своим венцом,
Такой-то царь, в такой-то год,
Вручал России свой народ.
Михаил Лермонтов
Вступление
Могуч и славен царь Ираклий!1 –
Заморским принцам и пашам,
Князьям, царевичам, послам –
При нём быть всякому пристойно:
Не смеют льстить, но льстят невольно.
У очага беднейшей сакли
И при дворе “царя царей”,
Как в окружении друзей,
В его заздравье тост первейший
И слёзы радости чистейшей.
Как не воздать царю-герою!
В года минувшие раздора,
Уныний, бедствий и позора
Явился он, как солнца луч,
Пронзивший небо из-за туч.
Крепил бойцов от боя к бою,
Без тени страха на челе
Вселял в них мужество в борьбе,
И как всесильный ураган
Врывалась смерть во вражий стан.
Был молод царь…
В былые лета,
На службе шаха полумира,
Любимец грозного Надира2,
В пределы Индии самой
Водил войска его войной,
Блистал умом пред высшим светом,
Но чаще, чаще на пирах
Об им оставленных местах
Ираклий с грустью вспоминал
И горечь в сердце призывал.
И рек в нём голос неумолчный:
Собрать приверженцев в кулак,
Святыни, чтимые в веках,
На поругание не дать;
Из рук не выбить, не предать
Христианства светоч неисточный,
И средь разора городов,
В тисках бесчисленных врагов,
Преданья предков не изжить,
Язык и быт их сохранить.
Настал черёд и битвам оным:
Не раз с отрядом смельчаков,
Гоняя полчища врагов,
Молве умолкнуть не давал –
Гордился им и стар, и мал.
Бежали прочь меж горных склонов
Враги его – его народа,
И долгожданная свобода
Вошла, стирая след оков,
Под сень грузинских городов…
Средь