если я выберу кого-то третьего? – высказала я робкую идею.
Этьен отодвинул в сторону тарелку с остатками орехового пирожного и сказал совсем не то, на что я рассчитывала:
– Тогда обидятся и те, и другие. Поэтому просто познакомься со всеми дамами, которые подходят для этой должности, и выбери ту, которая тебе больше понравится.
– Но зачем мне пятнадцать фрейлин? – вспомнила я про другой вопрос, который меня волновал. – Если мы сократим численность наших придворных, простой народ скажет нам «спасибо». Тратить немалые средства на содержание девушек, которые будут всего лишь подавать мне мотки шерсти или советовать, какое ожерелье надеть к новому платью, – непозволительная роскошь.
Этьен снисходительно махнул рукой:
– Поступай, как знаешь, дорогая. Но не забудь, что для некоторых из этих девушек служба при дворе – единственный источник дохода для их семей. Рассчитав их, ты обречешь их на голод.
И так было с каждым решением, которое мне приходилось принимать – требовалось учесть столько всяких мелочей, что у меня голова шла кругом.
Когда я познакомилась с сестрой герцога де Крелона, то сразу отвергла ее кандидатуру – она показалась мне слишком властной и педантичной – боюсь, она вымуштровала бы не только фрейлин, но и меня саму. В этом смысле мне куда больше понравилась маркиза Жомини, и хотя я не была уверена в правильности своего выбора, я всё-таки сделала его в пользу маркизы.
Ее светлость знакомила меня с придворными и давала весьма ценные советы, ежедневно приучая меня к дворцовому этикету.
Но куда больше приемов и балов мне нравились дела совсем другого толка – обязанностью королевы было раз в месяц принимать просителей, стекавшихся во дворец со всей Линарии. «Жалобщиков» – как их однажды назвал герцог де Крелон. Для него они и были жалобщиками, обременявшими королевский двор своими просьбами, которые с высоты положения первого министра казались слишком мелкими. Для меня же эти обращения становились тем немногим, чем я реально могла помочь своим подданым. И я охотно выслушивала всех и принимала в их делах самое деятельное участие.
Меня радовало и то, что Этьен и сам был не чужд проблем простого народа – как и прежде, он часто в простой одежде выезжал из дворца, чтобы лучше разобраться в том, что волновало крестьян, ремесленников и купцов. Иногда мы выходили в город вместе, и эти прогулки становились для меня настоящей отдушиной.
Там, за пределами дворцовых стен, даже воздух, казалось, был чище. И мы с Этьеном были одни, без докучливых фрейлин и министров. Конечно, я догадывалась, что нас повсюду сопровождали офицеры королевской стражи, но они не приближались к нам и старались оставаться незаметными. Хотя одного из них – серьезного молодого человека с белокурыми волосами и едва заметным пушком над верхней губой, я уже научилась выделять из толпы – судя по всему, Этьен особенно ему доверял.
Во время одного из таких выездов я попросила мужа съездить в Дижонское предместье – мне ужасно хотелось познакомиться с тетей