должны сбиваться такой толпой, – сказал Шутт, принимаясь командовать, еще не имея созревшего решения. – Нам скорее надо быть больше на глазах, чем избегать встреч подобным образом.
– Капитан прав, – вслух прорычал Гарри. – Мы не должны собираться и глазеть неизвестно на что… ведь ничего еще и не случилось. Ты… и ты! Стойте здесь и глядите в оба! Остальные возвращайтесь в переулок, пока мы не собрали тут толпу зевак.
Сержант молча понаблюдал, как выполняется его приказание, а затем повернулся к Шутту, все еще покачивая головой.
– Сожалею, капитан. Признаюсь, мы немного пошумели, но теперь все позади. Хорошо хоть нашлась одна спокойная голова. Спасибо, вы вовремя нас образумили.
– Не стоит благодарности, Ш. Г., – сказал Шутт. – Я уже запутался в том, что здесь происходит. Вся эта суета всего лишь из-за того, что здесь болтается какой-то репортер?
Гарри на минуту застыл и прищурил глаза. Затем покачал головой и весело рассмеялся.
– Черт! – воскликнул он с удивлением. – Тут и в самом деле легко забыть, что вы офицер, капитан. Давайте просто скажем так, что у нас, простых солдат, есть некоторые проблемы, которых у вас, офицеров, нет, и остановимся на этом.
– Так не пойдет, – с мрачным видом возразил ему Шутт. – Я ведь уже говорил тебе, Ш. Г., что мы все один отряд и все трудности становятся нашими общими. Сейчас я, может, и не в силах решить всех наших проблем, но не смогу решить их и потом, если не буду знать, в чем они состоят. Поэтому не сочти за труд и объясни доходчиво своему бестолковому офицеру, что здесь происходит, я буду тебе очень признателен.
Сержант-снабженец удивленно заморгал глазами, затем, прежде чем ответить, бросил еще один быстрый взгляд в сторону отеля.
– Ну, понимаете, капитан, вы, офицеры, может быть, и пришли на эту службу с исключительно чистым прошлым, но вот что касается некоторых из нас, то мы присоединились к Легиону, чтобы выпутаться из всяких, порой весьма сомнительных, ситуаций. Некоторые из нас все еще боятся преследования со стороны людей, которые не прочь содрать с нас если не всю, то хотя бы часть шкуры. И самая последняя вещь, которую мы хотели бы здесь встретить, это репортеры с их заметками и фотографиями, из которых становится ясно, где мы находимся и что делаем. Вы следите за ходом моих мыслей? Это все равно что указывать на кого-нибудь пальцем и вопить изо всех сил: «Хватай его».
– Понятно, – задумчиво сказал Шутт.
– Вот такое дело, капитан, – закончил Гарри, сопровождая свои слова энергичным движением плеч. – Иногда мы просто вынуждены бежать…
Капитан едва ли не с хрустом резко вздернул голову.
– Не говорите так, сержант, – холодно произнес он, растягивая слова. – Единственная вещь, которую вы никогда не должны даже пытаться делать, находясь под моим командованием, это бежать без оглядки.
Затем он отвернулся от сержанта и, повысив голос, обратился к группе легионеров, столпившихся в дальнем конце переулка.
– Легионеры!