певице желтую розу, которую она вставила за ухо.
– Думаю, сейчас мы услышим прекрасную немецкую музыку, Монти.
Фрида захлопала в ладоши вместе с толпой, взволнованная и воодушевленная. Как быстро прошла усталость от долгого путешествия!
– Это та самая стриженая дама, о которой предупреждал нас папа?
– Тише, слушай.
Гитарист взял несколько аккордов и ухмыльнулся в лохматые усы. Бусы у него на шее звенели, и он отбивал такт каблуком. Еще больше людей вскочили с мест и зааплодировали, крича Мариетте:
– Давай, начинай уже!
Мариетта медленно размотала шифоновый шарф на талии и бросила в толпу. Затем расстегнула жакет и тоже швырнула в публику, явив взорам рубашку с желтым кружевом. Колокольчик ободряюще звякнул.
– Что она делает? – спросил Монти таким громким и высоким голосом, что несколько человек обернулись и посмотрели на него.
– Собирается танцевать, но ей слишком жарко.
Фрида начала раскачиваться в такт музыке. Пальцы Мариетты теребили завязку на сорочке. Затем она резко дернула за ленточку, вытащила ее и уронила на пол. Рубашка раздулась на мощной груди. Фрида испугалась. Нужно увести Монти. Пока не увидел лишнего. Пока эта женщина не сняла еще что-нибудь. Она отодвинула стул.
– Мы уходим, Монти.
В переполненном жарком зале стало нечем дышать, стены вокруг сомкнулись. Толпа улюлюкала и рукоплескала. Двое мужчин за соседним столом чокались пивными кружками в такт аккордам гитариста. Раздался голос Мариетты, чистый и пронзительный.
– Нам не стыдно, друзья мои анархисты. Почему мы должны стыдиться? Наши тела прекрасны – так задумано природой!
Дергая за бретельки сорочки, вращая бедрами, чтобы освободиться от бриджей, она вызывающе смотрела на Фриду. Фрида потянулась за шалью, чтобы набросить ее на голову Монти. К несчастью, шаль упала на пол, а Монти решил не сдаваться.
– Я не поел колбасок, – завопил он. – Ты обещала колбаски!
– Мы должны идти, немедленно! – Она схватила сына за плечи и попыталась развернуть к двери.
– Мои колбаски, – взмолился он. – Я есть хочу!
Высокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами и расстегнутом жилете протиснулся мимо них к танцовщице.
– Неужели никто не поможет этой бедной девственнице?
Он положил руку на ширинку галифе Мариетты и принялся расстегивать пуговицы.
– Не подавляйте своих чувств! – воскликнул он, когда кожаные штаны соскользнули с бедер и упали вниз.
– Благодарю, мой князь тьмы, – пропела Мариетта, спихнула ногой бриджи со стола и, выгнув шею, блаженно закрыла глаза.
– Нам нужно идти!
Фрида потащила Монти к двери. Эрнест никогда не простит ей, если его сын увидит в кафе обнаженную танцовщицу. Как она ему объяснит?.. Толпа бесновалась. Стоял оглушающий гомон: топот ног, бренчание гитары, звон столовых приборов и посуды, высокий зычный голос.
– Верни мальчика! Чего ты боишься? Пусть он увидит мою роскошную грудь. Мою восхитительную