назад волосами тыкает своим гвоздиком не слоненка, а его самого, при этом улыбается во весь рот и кланяется, довольный всем. Саня даже оглянулся. Неужели никто не видел, что он его ткнул гвоздиком? Слоненок же плачет! Но никто, кажется, ничего не видит.
Вдруг слоненок затрубил в хобот, и дрессировщик дал ему что-то из своего кармана. Однако из глаз слоненка все еще текли и текли слезы. От зрачка книзу тянулась отчетливая темная влажная полоса.
«Ему же больно!» – терзался Санька. Он как-то вдруг, сразу возненавидел всех дрессировщиков в мире, но сильнее всего – Долорес и Мстислава Запашных!
– Папа, папа, что же это такое, почему он тыкает гвоздем несчастного слоненка?!
На Саньку обрушились изумление и горечь, разочарование, боль и какая-то тяжелая жалость к бедным животным, которых держат в клетках и мучают каждое представление. Все ради того, чтобы повеселить зрителей. Даже, показалось ему, тот самый грустный дядя клоун потому и грустил, что он-то наверняка давно знал об этом! Саньке сразу захотелось открыть все клетки и выпустить животных на волю, чтобы они убежали к себе домой, в Африку.
Выступление дрессированных слонов было кульминацией представления. После них шли еще какие-то номера, но Санька уже невнимательно смотрел на эти трюки. Ему было ужасно жалко слоненка, который плакал, когда его тыкали острым гвоздиком и он должен был вставать на задние ноги. Эта жестокая несправедливость по отношению к маленькому животному потрясла его. Дрессировщик оказался дешевым обманщиком, который пользовался тем, что зрители не могли разглядеть острый конец его палки, что никто не видел со своих мест, что у него на палке гвоздь, обыкновенный гвоздь!
Домой они с отцом возвращались в четыре часа. Над Москвой раскинулось прохладное летнее небо. На улицах усиливалось движение. Людей стало больше в метро и на площади трех вокзалов. В электричке ехали молча. Всю дорогу Санька молчал и смотрел в окно электрички.
– Ну как? – наконец спросил отец.
– Пап, а почему он тыкал его гвоздиком?
Отец вздохнул и пожал плечами.
– Я ненавижу цирк!!!
Тряпка
– Славка!
– Что?
– Сходи за отцом, пусть домой идет, хватит по друзьям шляться! – крикнула Ленка сыну. – Он у Петра Андреича, в соседнем доме, квартира двадцать шесть.
– Ла-адно…
Славке было пять лет. Валерка, Славкин отец, жил у меня уже третий день. Это было утро воскресенья. Последнее время они часто ругались с Ленкой, вдрызг и до драки. Так что Валерка постоянно у меня ночевал, и мы, по старой мужской традиции, заливали его обиды пивом, водкой или чем было у меня на тот момент. Ему сорок, мне сорок два, Ленке тридцать шесть. И когда-то, когда и я еще был женат, мы дружили семьями, вместе ходили на шашлыки на майские и все такое прочее. Теперь же Валерка использовал мою жилплощадь как убежище.
– Как она меня достала! Нет, ты не представляешь, как она меня зае…ла. Видеть ее не могу. Все – развод!!! – зло гремел на всю кухню Валерка.
Мы безвылазно