В этот раз он пошёл к деревянному мосту за дальним полем, где иногда рыбачил, примотав леску к ветке орешника. Хотя чаще, Вилл просто лежал на тёплых брёвнах и бросал камешки в воду, глядя, как разбегаются круги по речной глади.
Усевшись на краю моста и свесив ноги, он принялся весело болтать ими, рассказывая реке свои мальчишеские новости: сколько смешных жёлтых цыплят вылупилось у наседки, как сторожевой пёс Робис напугал велосипедиста, что тот напрочь позабыл, как срезать путь через хутор, что сегодня не было слышно, как хромой стучит своим молотком, по обыкновению выправляя косу после утреннего покоса. И тут он вспомнил про Зубриса.
Воспоминание расстроило Вилла, и он рассказал про Хромого и про своё желание. А когда он перегнулся через перила моста, высматривая, что река ему ответит, на дне что-то блеснуло. Вилли сбежал к берегу и выудил из воды большую белую пуговицу.
Под солнечными лучами пуговка отливала серебром и светилась. Вилли отер её о рубашку и сунул поглубже в карман. Выудив оттуда же монетку, он бросил её в реку. Это не была плата за подарок. Просто Вилли решил, пусть кто-то тоже порадуется, когда увидит на дне скромное сокровище. Ведь это так просто, создавать маленькие приятные чудеса.
Вернувшись на хутор ближе к полудню, Вилл застал домашних молчаливыми и скорбными. Ночью Хромой захворал. Да так сильно, что до утра провалялся в горячке и, не дождавшись деревенского доктора, умер.
Теперь Хромой лежал посреди комнаты, на столе, в чёрном бархатном гробу. Лицо его было удивительно спокойным и впервые, как показалось Вилли, не злым. Хромой слабо улыбался и выглядел довольным смертью больше, чем бывал доволен жизнью.
Бабушка велела подойти попрощаться с покойным. Когда Вилл приблизился к гробу, к его ногам упала чёрная иголка, похожая на гвоздь от подковы. Вилли поднял её и сунул за отворот рукава своей рубашки. Прикоснуться к умершему он не решился.
На следующий день после похорон бабушка сказала, что Хромой приходил к ней во сне. Он был злой и требовал исполнить три его желания. Во-первых, ему была нужна коса, чтобы работать на покосе. Крёстный отнес косу на погост и закопал рядом с могилой.
Второе, что требовал Хромой, было выгнать со двора Зубриса.
– Не добрый конь, – говорил он. – Не место ему в моем доме.
Третьим желанием покойника было, чтобы Вилли больше никогда не появлялся на хуторе.
Бабушка, утирая слезы платком, собрала мальчику дорожный узелок, а крёстный привел из конюшни Зубриса. Вилли коротко попрощался с домашними, вскарабкался на коня и отправился, куда глаза глядят.
2
Знакомый лес приятно обнимал ароматами трав, касался кожи резными листьями, задевал низкими ветвями. Позади остались родные поля. Река с её журчащим голоском, петляя среди мшистых берегов, блеснула на прощание серебряной рябью. Вот уже и дальний лес, где Вилли бывал не часто, скрылся за спиной. А тропа всё вела их с Зубрисом дальше и дальше от хутора.
Когда