за рулем двухтонной смертоносной колымаги. Энтузиазма как у щенка, которого выпустили побегать на задний двор.
Он был новичком. Как и я когда-то. Если бы я была на полголовы выше, чернокожей, а мои голосовые связки работали как шестицилиндровый двигатель.
Наш слишком молодой водитель вывел грузовик на двухполосное шоссе, а затем петляющими проселочными дорогами проехал мимо леса, фабрик и разного рода ферм. В грузовике было жарко как в аду, мы открыли оба окна и терпели запах навоза ради легкого ветерка.
Прошло добрых сорок минут, прежде чем мы въехали в Стоппард, и если за все это время наш шофер перестал болтать хоть на полминуты, я этого не заметила.
Сэм Ли, как он гордо заявил, не был совсем уж зеленым. Он проработал в цирке целых полгода. Пытаясь убедить нас, он рассказывал, как загонять в стойло лошадей, как правильно устанавливать шатер и продавать закуски во время представления.
– Мясники – так в цирке называют продавцов, уж не знаю почему, – так вот, сначала они разносят сухие и соленые закуски, – объяснял он мисс Пентикост со страстью новообращенного. – Попкорн, сушки, арахис. Напитки придерживают до третьего или четвертого акта. Пока у зрителей не пересохнет в горле. Потом – приманка для ребятишек вроде сахарной ваты или лакричных леденцов. Лучше всего разносить их после выступления клоуна. Довольные родители хохочут и легко открывают кошельки ради своих малышей. А сахарные яблоки лучше придержать до конца. Их слишком долго жевать. Какой-нибудь недотепа возьмет одно в начале и будет грызть до конца представления, не купив больше ничего.
Разговоры о еде заставили мой желудок неприлично буркнуть, напомнив, что прошло несколько часов с тех пор, как я бросила в топку рогалик, и что мисс П. только выпила кофе.
Мы свернули на главную улицу города, похожую на сотни других главных улиц, по которым я проезжала, пока работала в цирке. Там был весь необходимый набор: один магазин одежды, одна бакалея, один банк, одна аптека, один цветочный магазин, одно здание суда, расположенное рядом с городской площадью, и с ним по соседству полицейский участок.
Я подумала, там ли сейчас Калищенко, запертый в крохотной камере. И знает ли он о нашем приезде.
Потом мы оказались на площади, где увидели вторую половину типичных провинциальных заведений: магазин «все по пятнадцать центов», кабинет врача, похоронное бюро и так далее. Все необходимое, чтобы пройти путь от рождения до смерти с остановками посередине.
Выделялось только одно заведение – кинотеатр. Неосвещенная вывеска гласила: «Великолепный». На это название он явно не тянул, но в маленьких городках своя система оценок.
Под названием черными пластмассовыми буквами было набрано:
«Люди-кошки»
Каждый день вечером и по утрам в выходные
Любопытно: кинотеатр в заштатном городишке показывает «Людей-кошек».
Мой желудок снова подал голос. Живот мисс П. отозвался эхом.
– В этом городе есть приличное кафе? – спросила