ноги, дохожу до него. Он берёт меня за руку и тянет вниз.
Хмурюсь, даже сопротивляюсь слегка, но ГлавГад применяет силу, дёргает. Так что в оконцовке я падаю на колени.
Его пальцы обхватывают мой подбородок и задирают лицо к свету. Жмурюсь, не смотрю. Это мой немой протест.
Я же могу не смотреть, так?
– Алина.
– Хм?
– Посмотри на меня.
Нет, не могу.
– А можно мне ещё виски?
Легко и со смешком:
– Нет. Выводы я сделал. Ты и алкоголь – вещи несовместимые.
Его палец накрывает мои губы. Теребит верхнюю, потом нижнюю, а после скользит между ними.
– Рот открой.
Это уже сухой приказ.
– Ты же вчера сама всё добровольно подписала, так?
Добровольно?
Открываю глаза и смотрю на него. У Белоусова такое выражение лица, что понимаю, он определённо не намерен шутить.
А вот взять своё по контракту прямо здесь и сейчас намерен.
– Так?
Жму плечами, мол, понимай, как хочешь.
– Неверный ответ, Алина.
Он хватает меня за запястье и кладёт себе на пояс брюк.
Серьёзно, что ли?
С шумом втягиваю воздух. Потом что да, блин, серьёзно.
То, что под моими пальцами, ощущается серьёзней некуда.
Судорожно соображаю, что делать, как быть. Я не могу… Меня, блин, вырвет: от нервов и от… всего остального.
Да и не такая уж я опытная в этих делах. Может, на заре наших с Сашей отношений мне и хотелось чего-то этакого… порадовать его. Но позже было проще согласиться на быстрый секс, чтобы отстал. Потому что после его поступков всё желание к мужу как отрезало.
Я его не хотела… но знала, что лучше иногда уступить, чем ссориться ещё и из-за этого.
Размыкаю губы.
– Можно не сегодня?
Звучит жалко, понимаю.
Мой тюремщик усмехается. Гладит меня по щеке. Глаза его горят непонятным светом. Он похож на человека, который очень долго чего-то хотел и вот, наконец, заполучил. И вижу, что уступать он не станет.
– Нет, Алина. Именно сегодня. Именно сейчас.
– Но… – В голове вдруг возникают картинки отвратительной сцены у меня дома.
– Никаких «но».
– Подождите, вы же вчера говорили…
Глава 8
Не знаю, нарываюсь ли я на новые неприятности или нет, но Белоусов молчит и слушает, что я хочу до него донести.
Ненавижу себя за то, что заикаюсь, но иду до конца.
– Но… но вы же сами вчера Саше говорили, что у него есть неделя, чтобы… вернуть деньги.
– Ты серьёзно, Алина?
Киваю. А ГлавГад усмехается.
– То есть ты серьёзно думаешь, что твой муж озаботится твоей судьбой? Да он уже продал тебя за собственную свободу и безнаказанность. Ну… относительную безнаказанность. Через неделю, если не вернёт долг, а он не вернёт, это я тебе гарантирую, мои ребята его из-под земли достанут, отобьют почки и подкорректируют рожу в качестве штрафа. Но жизни его ничего не угрожает. Ты – его средство оплаты.
– Я бы… я бы предпочла проверить, –