они согласно кивнули в ответ и продолжили разглядывать запись сигналов. Девушка вздохнула, постояла немного и вышла в сестринскую, выпить кофе. Вторая смена за день это многовато, хотелось принять ванну, вытянуться на кровати, ощутить прохладу свежих простыней и просто лежать с закрытыми глазами. Она вернулась через полчаса, атмосфера в палате несколько изменилась. На лице невролога читалось неудовольствие в таком чистом виде, что она замерла от неожиданности. Обычно добродушный, улыбчивый со снисходительным или в последнее время царственным отношением ко всем, сейчас Александр Юрьевич не был похож сам на себя. Он с каким-то презрением указывал пальцем на лист с записью и вещал в позе римского сенатора:
– Профанация, многоуважаемый Борис Иванович, чистой воды! Вы умышленно искажаете результаты исследования, заменяя его совершенно пошлой антинаучной теорией. Вам не место здесь, ваше место в телеящике, в развлекательной программе про экстрасенсов и колдунов.
Борис Иванович в ответ непривычно молчал. Марина взглянула на него и в изумлении открыла рот. Физиономия Бориса расплывалась от удовольствия, как будто друг не ругал его, а хвалил, причем прилюдно, с участием родителей, любимой девушки и всех школьных учителей, включая директора. Психиатр смущенно отводил глаза, на щеках горел румянец, а губы растягивались в довольной улыбке. Она метнулась обратно, перевернула ящик стола, нашла, что искала и помчалась в палату. Александр Юрьевич зажимал рукой рот от отвращения, его тошнило, и он уже нагибался, чтобы изрыгнуть ужин на пол. Марина одним прыжком очутилась рядом и ткнула его иглой в ягодицу. Невролог возмущенно заорал и выпрямился, потирая задницу. Она нырнула ему под руку и потихоньку повела его, дергающегося и сопротивляющегося, из палаты. Довела до сестринской, осторожно усадила, словно тяжелобольного, на стул и побежала за Борисом. Можно было не торопиться, поняла она, едва открыла дверь палаты. Борис Иванович кайфовал. Он закатил глаза от наслаждения и изгибался под порывами невидимого ветра. Ветер, похоже, дул неслабый, потому что, Бориса мотало все сильней и сильней. Она подставила ему свое плечо и обняла за талию и только после этого, всадила острое лекарство в тощий докторский зад. Ветер тут же затих, а палату огласил зычный рев психиатра. Путешествие в Эдем закончилось, возвращение на грешную землю состоялось благополучно, но весьма болезненно. Доктор тер ужаленную ягодицу и озадаченно смотрел на Марину, не снимая руки, и бормотал:
– Что такое?! Ну, зачем так было делать?
Потом видимо, несколько пришел в себя и понял, где находится и что происходит:
– Марина, это было что-то невообразимое…. Такого я не испытывал никогда. Наслаждение высшей пробы, оргазм, блаженство, удовольствие, все вместе и в тысячу раз сильнее…
– Вот подсядете на это, как на наркотики, будет вам оргазм.
– Хорошо, что вы вмешались, прервали… этот процесс. Я сам не смог бы. Теперь я понимаю состояние тех несчастных крыс, которые умерли от истощения, нажимая