сильнее – алчность или трусость? И понял, что, несмотря на несколько лет, которые мы провели вместе, не знаю его настолько, чтобы ответить на этот вопрос.
Потом выяснилось, что, во-первых – да, это был страх, страх потери. Но не женщины, и даже не ее ласк, что обыкновенно важнее, а своей жизни – куда уж дороже. Элементарно, хотя я не сразу разобрался, признаюсь честно. Моя ошибка в том, что я редко пробовал смотреть на мир чужими глазами. А ведь все просто. Люди гораздо больше боятся за себя, нежели за любовниц, даже верных. Даже наоборот, верными женщинами чаще пренебрегают, а лживых ветрениц изо всех сил пытаются удержать. Хотя нежности, которыми они нас осыпают, совершенно одинаковы.
И, во-вторых, тоже – да, деньги ему, конечно, обещали. Ровно столько, сколько нужно, ни медяком больше. В данном случае это было лишнее, но за подобные услуги принято платить. Иначе такие дела не ведутся.
Мстить ему я не собирался – это недостойно дворянина. Низшим не мстят – их нанимают или прогоняют. Чести моей его предательство не задевало, но требовало решительных действий. Его взяли в долю где-то на стороне, значит, я дам расчет. Окончательный, другого не бывает.
Он прибился ко мне давно, случайно. Помог отыскать дорогу после попойки в дешевом трактире, далеко за рынком. Я плохо знал ту часть города, долго кружил, попал в каменистый тупик, где спали нищие. Тут он выскочил, как из-под земли, и с надлежащей предупредительностью проводил меня домой, где я свалился, как убитый, даже дверь не запер. Я подумал тогда – ведь мог бы ограбить, сбежать. А ничего не пропало. Спит на пороге, сопит. Чистить одежду он, как выяснилось, умел, готовить, с грехом пополам – тоже. Я решил – пускай. Искать другого хлопотно, а чем этот дурен? И что же – я не ошибся. Вышло терпимо. Работал он не хуже, а отлынивал не чаще прочих. Вино допивал, объедки выбрасывал. Все в пределах разумного. До самого последнего момента.
Да и то сказать – ничего сверхъестественного в происшедшем не было. Обычная сделка. Он ведь не приносил мне никакой клятвы, не обещал верности, да и смешно бы это выглядело. В наше-то время. Теперь ему предложили лучшие условия. Перекупили. Вот и все.
К тому же, отсутствие обязательств с его стороны означало, что у меня их тоже нет. Я ему просто хозяин. И он мне – никто, наемный слуга из самых простых, как ни назови. Расстанемся легко. Я думал, оставлю его под каким-нибудь предлогом на постоялом дворе, прикажу дожидаться дня три-четыре, для отвода глаз вручу какие-нибудь деньги, якобы на сохранение… Вы не поверите, я даже винил себя – слишком много позволял паршивцу, надо было драть ему уши, и покрепче. Чтобы боялся, черт возьми! Палка и зуботычина – вот истинный эликсир преданности. Но я слишком добр, увы. И никогда не мог лупцевать слуг для одной острастки, не то, что мои друзья.
Когда я понял, что он меня скоро предаст, захватил интерес – кому? Городской страже? Но за что? Зачем такие сложности? Разыскать меня легче легкого. Не хотят поднимать шум? Почему? Против меня затеяли дело? Хотят огорошить, застать врасплох? Я порылся в памяти. Заимодавцы? Нет, им