что написано в письме для меня, и не возражает против этого. Если б возражал, брашовянам пришлось бы слать другого гонца. А гонец один и тот же. Значит, Владиславу зачем-то нужно, чтобы я приехал в Брашов. Зачем? – этот вопрос был направлен писарю.
Калчо повернул голову чуть боком, посмотрел на Влада исподлобья одним глазом, будто боялся посмотреть обоими, и сказал:
– Я, конечно, простой писарь, а не государственный муж, но за свою жизнь многого наслушался на советах, поэтому есть у меня соображения. И вот думаю я, что отправители сего письма замыслили хитрость. Они хотят, чтобы ты, господин, поехал в Брашов и тем самым остался без турецких воинов, которые защищают тебя, пока ты в Тырговиште. Не езди, господин. Ты ещё так молод. Будет жаль, если…
– Что «если»?
– Если тебя в Брашове схватят, а затем убьют. Ты приедешь, и окажется, что там Янку тебя уже дожидается, чтобы отрубить тебе голову, как уже отрубил твоему родителю.
– Так значит, гонец хотел заманить меня в ловушку?! – Влад опять вскочил с трона.
– Вот потому гонец и уехал, – начал кивать писарь. – Испугался, что его уличат. Он уже испугался, когда узнал, что я тут останусь. Видать, забеспокоился, что я скажу тебе лишнего. Я уже заподозрил неладное, когда он супруге Владислава письмо передал, а с ней не уехал. Все уехали, а он ходит тут один по двору. Я сначала подумал: «Может, стащить чего хочет, так ведь ничего ценного во дворце и не отыщет». Спрашиваю осторожненько: «Чего это ты, господин, тут забыл?»
– А он?
– А он мне в ответ: «А ты чего тут делаешь?» Я отвечаю, что при канцелярии состою и никуда из дворца не денусь, пусть хоть светопреставление начнётся. Гонец оторопел и странно так смотрит на меня. Я удивился. А когда гонец поведал мне, что имеет к тебе поручение, тут я подумал грешным делом, не убьёт ли он меня, чтоб я не проболтался, что тот и для Владислава письма возит. Но, слава Богу, не такой этот гонец оказался человек. Не способный оказался на убийство. Он только взял с меня слово, что я передам тебе письмо и не стану говорить, что он Владиславу служит.
Влад стоял, поражённый услышанным, и смотрел куда-то перед собой невидящим взглядом. Так, наверное, чувствует себя человек, который давно не был дома, приезжает, открывает дверь, надеясь найти если не радушный приём, то хотя бы покой и тишину, а вместо этого видит, что в комнате устроили себе гнездо злющие осы. Человек стоит и даже не думает о том, что надо окурить это гнездо дымом, а затем взять длинную палку, сбить гнездо на пол, выкатить вон и поджечь. Нет, он замирает на пороге и не может понять: «Как так? Неужели я даже в собственном доме должен ждать опасностей?»
Наконец Влад немного пришёл в себя, спустился по ступенькам с трона, взял писаря за плечи, заставил приподняться, посмотрел ему в лицо и сказал:
– Это ничего, что ты сказал неправду вначале. Я вижу, что ты – честный человек. Может, ты один и остался честным в этом дворце. Неспроста, наверное, здесь нет ни одного слуги. Наверное, все убежали вместе с Владиславом, потому что все тоже испугались моего гнева, как тот гонец. Вот, к примеру, Нан.