же пришлось сдержаться, и сдержанность была вознаграждена. Через неделю Влад прошёл церемонию помазания в том же соборе на площади и, окружённый боярами, торжественно проследовал во дворец, чтобы сесть на трон.
К тому времени в казне уже появились деньги, поскольку Владислав по осени не успел собрать все подати и их привозили теперь уже новому государю. Влад понимал, что привозят далеко не всё – многое прикарманивается, – но пока он с этим ничего не мог поделать.
Искать новые доказательства боярского заговора Влад тоже не мог. Вместо этого приходилось ездить по стране, посещать города и крепости, утверждать там начальников из числа своих людей, хотя, конечно, эти люди остались бы своими лишь до поры. Они не стали бы проливать кровь за своего государя.
Может, поэтому во сне тронный зал виделся пустым? Ведь верными до поры были и бояре Влада. Они бы рассеялись, как дым, при первой же опасности. Это понимали даже турки, и потому новый румынский государь совершал дальние поездки в сопровождении большого турецкого отряда из нескольких сотен всадников, приставленных Караджой-беем.
Наконец, Влад добрался до монастыря Снагов, где был похоронен отец. Там юный государь узнал подробности похорон, но они не пролили свет на историю с боярским заговором. Влад надеялся, что узнает больше. Надеялся, что дух отца как-нибудь заговорит с сыном. Даже была минута, когда казалось, что заговорил – дух просил о мщении. Но произошло ли это на самом деле?
Влад даже приказал вскрыть могилу, хотел устроить что-то вроде встречи с родителем – последней встречи на границе мира живых и мира мёртвых. Юный государь видел отцово тело и на мгновение почувствовал, будто сам пролежал два года в могиле. От этого окрепло решение мстить, но отец так ничего и не сказал.
Наверное, всё, что он хотел сказать, было ниспослано во сне. А может, ничего не было ниспослано, и сон-загадку Влад загадал себе сам. «Если сам загадал, значит, сам и отгадаешь, – говорил себе юный правитель. – Кто напугал Нанову дочь? Кто прятался за спиной? Возможно, Янош и Владислав, ведь от них ты в своём сне не избавился, не посадил их на кол заодно с боярами-предателями!»
В поездках и бесплодных раздумьях время летело незаметно. У христиан уже почти настал декабрь, а у магометан закончился месяц рамазан, который, как известно, является периодом строгого поста, поэтому окончание рамазана – большой праздник8.
По случаю окончания рамазана Влад был приглашён в турецкий лагерь, где пировал с Караджой-беем и другими турецкими военачальниками, но приглашение не могло считаться знаком настоящего уважения. Христианин, пусть и высокородный, никогда не станет ровней мусульманину – эту истину Влад усвоил твёрдо и потому, узнав, что Караджа-бей зовёт на пир, сразу подумал: «Это неспроста. Ведь я туркам не настоящий друг».
Османское войско и впрямь вело себя не как в гостеприимных землях, а так, словно находилось на войне. Лагерь обнесли рвом, за рвом поставили дреколья как защиту от вражеской