Лина Григорьевна.
Старые знакомые от души посмеялись и вошли в зал суда.
Помощница заняла свое место и приготовилась ассистировать судье. Лина Григорьевна, судья и прокурор были ровесниками, разменявшими в наступившем году шестой десяток. В Лине Григорьевне с ее ничем не примечательной внешностью каждый находил что-то свое, родное – соседку по парте, добрую тетушку или старшую сестру, с которой можно поделиться самым сокровенным. Она всегда находила время выслушать, провести а-ля сеанс психотерапии и при этом мало требовала взамен. Ей было достаточно благодарной улыбки и иногда небольшого внимания к себе. Скромная, мудрая, непритязательная женщина, так и не нашедшая женского счастья, отдала всю себя профессии. Одна отдушина – сын. Лина Григорьевна не смогла всецело посвятить себя своему отпрыску, зарабатывая на жизнь, чтобы ее мальчик всегда был сытым и довольным. Благо, он унаследовал от отца талант – Ромин голос заставлял аплодировать стоя любого музыкального критика. Но как бы ни старалась Лина Григорьевна, отцовские пороки также не прошли мимо брошенного им сына. К двадцати девяти годам Рома ни на йоту не приблизился к желанию остепениться и оставить разгульную жизнь в прошлом. Лина Григорьевна уже потеряла счет Роминым подружкам и почти утратила надежду на то, что когда-нибудь снова будет напевать колыбельную.
Как бы то ни было, любимая работа не давала Лине Григорьевне скучать. Начиналось очередное слушание, и помощница судьи была готова фиксировать хронологию битвы двух непримиримых сторон.
– Лина Григорьевна, позовите первого свидетеля, – попросил судья.
В зал суда, будто вожак прайда, вошел статный молодой человек. Лидерские амбиции, чувство собственного достоинства и самоуверенность резко ударили в нос запахом ничем не прикрытого нарциссизма.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил прокурор.
– Кротов Марк Эдуардович, тридцать лет, – отрапортовал свидетель.
– Кем вам приходится подсудимый? – обвинение начало свою линию допроса по запланированному сценарию.
– Трудно сказать. Раньше я считал его лучшим другом, но вряд ли кто-то захочет иметь общие дела со спекулянтом, – коротко ответил свидетель.
– Не совсем понятно, поясните суду, что вы хотите этим сказать, – прокурор процитировал заранее написанную реплику.
– В институте мы были не разлей вода, несмотря на то что, по сути, являлись конкурентами – как на сессиях, так и, возможно, в будущей профессии. Мы относились к этому спокойно. Вероятность реального противостояния сводилась к нулю. Плюс к этому мы дали друг другу клятвы – никогда не делить женщину, работу и деньги, – продолжил свидетель.
– И что же случилось потом? – спросил прокурор.
– На зимних каникулах последнего курса мы с Костей поехали на горнолыжный курорт Эльбруса. Это была наша добрая традиция – перед сессией задействовать весь свой запас адреналина, чтобы экзамены прошли незаметно. Во время очередного подъема мы услышали крик из снежного вихря, кубарем мчащегося к подножию склона. Не теряя ни минуты, мы оба отпустили бугель и помчались вниз.