дворца, в доме, когда-то принадлежавшем Михаю Силадьи, но Михай ведь погиб много лет назад, поэтому столичное жилище вместе с имениями в Эрдели и местом в королевском совете перешло к младшему из двух братьев.
Конечно, отец радовался своему возвышению, о котором не мог и мечтать, но оказалось ли оно к лучшему? Он постепенно изменился и начал так ценить своё положение, что уже не мыслил себя отдельно от него. В прежние времена Ошват мог назвать себя добропорядочным семьянином, заядлым охотником, умелым воином, рачительным хозяином в своих десяти деревеньках, а теперь всем своим поведением говорил: «Без наследства, которое оставил мне старший брат, я никто». А ещё он стал часто задумываться о том, что «закончит как Михай», то есть умрёт, не продолжив рода, потому что в таком деле важны только сыновья, а дочери не в счёт.
Возможно, перемена в характере и стала причиной того, что родители Илоны мало-помалу отдалились друг от друга, то есть теперь жили раздельно, хоть и переписывались по делам. Пока отец являлся всего лишь младшим братом всесильного Михая и обладателем весьма скромных имений, он не слишком печалился из-за того, что остался без наследника. Единственный сын, который родился в браке, Ференц, умер вскоре после рождения.
Насколько помнила Илона, её брата Ференца едва успели окрестить, но отец, глядя на маленькую надгробную плиту в часовне своего маленького замка, не очень печалился. Зачем сыну влачить полубедное существование в глухом углу Эрдели? А вот теперь, когда к родителю нежданно пришли богатство и власть, наверное, стало очень досадно, что некому всё это оставить.
Вдобавок к этому мать Илоны постарела быстрее, чем отец. Агота, урождённая Сери-Поша, уже вышла из того возраста, когда женщина способна забеременеть, а её супруг ещё не растратил всех сил. Он не потерял вкуса к жизни и даже не терял надежду оставить после себя сына – пусть незаконного, но всё-таки наследника, которому можно завещать кое-что, если похлопотать перед королём.
В итоге родители Илоны почли за лучшее разъехаться, не поднимая шума и не давая особого повода для сплетен. Точно так же поступали во многих благородных семьях. А если б родители Илоны, прожив более тридцати лет в браке, проявляли друг к другу такую же сердечную привязанность, как в первые годы, это показалось бы даже странным. Главная цель брака – рождение детей, а если это уже не возможно, то и чувства должны угаснуть, потому что они уже ни к чему.
Для Илоны всё это казалось довольно грустным, поскольку означало, что время проходит и что она уже не та «отцова доченька», которой всегда рады. Конечно, отец выказал радость при новой встрече, но дочь, вступая под сень отцовского дома, не могла не думать о том, что стала помехой, ведь где-то в дальних комнатах сидела женщина, которую мать Илоны называла не иначе как «эта шлюха».
Илона знала, что «шлюха» лет на пятнадцать младше матери, да и не шлюха вовсе, а миловидная вдова, которая вела в отцовском доме хозяйство и исполняла ещё одну обязанность, весьма деликатного свойства.
Илона знала, что эта домоправительница не выйдет