что будет праздноваться? – спросила я.
– День основания Винсеса, – ответил Мартин.
Сказать по правде, я была не в настроении участвовать в каких-либо гуляниях, но вот мой муж наверняка бы с удовольствием присоединился к этой народной традиции. К тому же это могло мне выиграть какое-то время.
– Что ж, это вполне может послужить источником вдохновения для моей книги, – ответила я.
– Не слишком обольщайтесь, – вставил Лоран. – Если хотите знать мое мнение – там все очень допотопно.
– Допотопно или нет, – возразил Мартин, – но это хорошая возможность пообщаться с иностранными покупателями.
– Согласен, – сказала я, не в силах сдержать свое мнение. Это ведь в скором времени должно было стать и моим бизнесом.
Мартин внимательно поглядел на меня.
– А знаешь, что могло бы добавить престижности этому городскому празднику? – обратился Лоран к своей жене. – Какая-нибудь регата.
– Регата? – переспросил Мартин. – Как это может быть связано с продажей какао-бобов?
– Не вы ли говорили, что хотите привлечь иностранных покупателей? В Европе регаты сейчас в моде.
– Кто сказал, что мы хотим уподобляться европейцам?
– Мартин, пожалуйста… – сказала Анхелика, потом пожала мужу руку: – Мне кажется, это замечательная идея, mon amour.
– Регата… – задумчиво произнес мой брат. – Мне эта мысль нравится. Возможно, нашей церкви следовало бы тоже завести собственную команду. Физические упражнения принесли бы много пользы наиболее весомым ее представителям, – подмигнул он мне, похлопывая свой плоский живот. – А отец Тельмо мог бы стать капитаном.
– Альберто! – осекла его Каталина. – Ты сейчас ведешь совсем не христианские речи.
– Расслабься, hermanita[27]. Святая Дева тоже ценит шутки.
– Quiere cacao, quiere cacao!
– Хулия! – громко позвала Анхелика. – Еще какао для Рамоны, пожалуйста!
В столовую вошла Хулия, неся для всех маленькие чашечки с кофе.
– Больше какао не осталось, – ответила она.
– Вот еще вздор! – поднялась из-за стола Анхелика. – Мы ведь живем на плантации. Разумеется, где-то еще должно быть какао.
И сестра стремительно удалилась через дверь, ведущую на кухню.
– Quiere cacao, quiere cacao! – понеслось ей вслед.
Метнувшись к птице, Альберто накрыл ей голову длинной тканевой салфеткой:
– Ну вот. Поспи пока, Рамона.
Попугаиха, тихонько посвистывая, стала переминаться на спинке стула, подбирая лапками.
Когда Хулия поставила передо мною чашку с кофе, я с тоской вспомнила про мой любимый горячий шоколад. Я не пила его с тех пор, как покинула свою страну.
– Если Анхелике удастся найти какао-бобы, – сказала я, – то я мог бы приготовить для всех горячий напиток.
Присутствующие переглянулись. Что, я брякнула что-то не то? Ну да, конечно же! Здесь мужчины никогда и ничего не готовят для других (если только речь не идет об алкоголе). Они едва способны нарезать еду у себя в тарелке.