проблем, хотя Лазерсон почти умудрился вляпаться, Олег в последний момент схватил его за плечо. А ведь предупреждал, чтобы смотрели в оба!
«Грива» – висящие в воздухе без какой-либо поддержки золотистые нити – обычно встречается на открытых пространствах, никаких проблем, чтобы ее обойти, нет. Сложность в том, что «грива» различима только при определенном угле зрения, нужен опытный глаз, чтобы ее увидеть, но сталкеры давным-давно пометили на картах облюбованные ею участки – таежные проплешины с выходами кварца на поверхность. Терять бдительность в таких местах, даже если они не отмечены как опасные, никак нельзя. Другое дело новички – сколько ни говори им, чтобы поглядывали по сторонам, не помогает. Лезут напролом, и все дела.
«Грива» опасна тем, что вытаскивает наружу внутренних демонов – давно забытые и засунутые подальше в шкаф «скелеты». Сначала человек становился задумчивым, потом появлялись не свойственные ему мысли, начиналось копание в своем прошлом. Говорят, вспоминались даже прочно забытые и давно похороненные в памяти моменты. Негативные моменты. Человек начинал испытывать угрызения совести и заниматься самобичеванием. Самый плохой вариант, если он был виновен в чьей-либо смерти, в этом случае запускался механизм саморазрушения, человек сходил с ума. Конечно, вряд ли Лазерсон убивал кого-то серьезнее лабораторных мышей, но и мышки порой хватает, чтобы совесть замучила. Да и кто знает, что там за душой у профессора.
Гончар вновь посмотрел на ученого. Шагает. Бурчит под нос, спотыкается, но шагает. Авось обойдется, даже Мартина выглядит мрачнее. Олег еще раз, внимательнее, взглянул на женщину. А с этой что происходит? То со странными вопросами пристает, а сейчас выглядит статуей острова Пасхи – такая же хмурая и бессловесная.
Лес закончился, деревья расступились, и на берегу в излучине реки показался некогда солидный двухэтажный дом с подзором, резными наличниками и остатками охлупеня на покатой крыше. Сейчас былое великолепие пооблупилось и обветшало, да и кто станет обновлять здание в Зоне? Сталкеры? Им и так нормально. Вскоре за крупным зданием открылся вид еще на несколько домиков поменьше.
– Что здесь было? – спросила Мартина.
– Турбаза. Большая изба – гостевой дом и столовая, слева – домики для гостей, справа – баня и здание администрации.
Мартина вдруг ускорила шаг, она почти бежала. Рюкзак, чтобы не сковывал движения, швырнула на траву и уже открыто рванула к покосившемуся крыльцу с остатками балясин. Обламывая ногти, распахнула покосившуюся, изъеденную жучками дверь без ручки и скрылась внутри.
Черт! Ну что за женщина!
Гончар припустил следом.
Когда он одолел ступени и ворвался в дом, перед глазами предстала следующая картина: Мартина застыла метрах в трех от входа, а еще метрах в трех перед ней стоял весьма недовольный ее вторжением крепыш с затянувшейся царапиной на щеке. Правая рука отведена назад, к спрятанному на поясе ножу, и поза нехорошая, устойчивая, расслабленная – не поймешь, куда в следующую секунду двинется. Когда глаза привыкли к полутьме, то за мужиком, у самой стены, обнаружились еще