сестры, безвозвратно прошло. Моя мать гораздо лучше находила с Мириам общий язык, чем родной брат. Мириам бывала у нас не часто, но меня всегда тянуло к ней. А с отцом отношения у меня никогда не были простыми. Со мною отец был строг, говорил редко и единственной, для кого он сделал исключение и в ком души не чаял, была моя сестра Лиора. Видя дочь, он как-будто оттаивал , позволял ей взбираться на него, как на дерево и, посадив на плечи, носился с нею по всем комнатам и саду. В такие моменты сам был похож не на отца, а на ее брата-подростка.
Чем старше становился отец, тем более делался замкнутым.
С годами изменилось и его отношение к деду. Он редко с ним виделся, а когда все-таки приезжал к своему отцу, то говорил с ним мало и очень сдержанно, как-будто это был малознакомый человек.
-Ты совсем меня забыл!– горько сетовал старик.
-Папа, я занят!– отвечал мой отец.
Недостаток чувств он всегда оправдывал занятостью или усталостью.
Он действительно был очень занят и сильно уставал. Но дело было наверное не только в его занятости. Дед отучил его не только от страха и слез , но похоже вообще от каких-либо чувств. Он научил его превращать свой страх в ярость и отвечать на каждый удар еще более сильным ударом. Но похоже, что вместе с ненавистью к врагам в его душе не осталось места для любви и привязанностей… Что-то в нем безвозвратно ушло вместе с детскими обидами и страхами.
Они как-будто поменялись местами, отец и сын. Теперь уже дед, как когда-то мой отец в детстве, тянулся к сыну, но того чувства деда, казалось, абсолютно не трогали. На службе и на работе его считали совершенно бесстрастным, сухим, лишенным каких-либо человеческих эмоций. В разговоре со своими подчиненными или коллегами, он всегда использовал короткие, как приказ, фразы, ограничиваясь лишь деловым общением. Исключение составляли лишь клиенты отца, с которыми он был любезен и внешне доброжелателен. В сочетании с деловой хваткой это умение перевоплощаться и обеспечивало ему успех в бизнесе. В отличие от деда, отец был человеком гибким и быстро приспосабливался к меняющимся обстоятельствам.
Открывался отец очень редко даже с близкими людьми. И когда это случалось, то они с дедом могли сидеть часами и о чем-то говорить. В это время их никто не беспокоил. О чем они говорили с глазу на глаз никто не знал. Но когда они прощались, то у обоих лица были грустными.
Свою мать отец никогда всерьез не воспринимал, хотя наверное все же по-своему любил ее.
Бабушка всегда казалась рядом с дедом крохотным облачком, на фоне горы . Всю жизнь она занималась домом и детьми и похоже эта роль ее вполне устраивала, а может она просто с нею мирилась.
Бабушка безумно любила деда, и дед тоже по-своему любил ее. Она всегда готова была уступить, и благодаря этому ее умению они прожили вместе почти шестьдесят лет.
Мой отец, в отличие от деда, был женат трижды. После долгих поисков спутницы жизни, он