парусам. Самым тривиальным парусам. Не таким, как у старинных морских судов, но принцип абсолютно тот же. Только в наши паруса дует не ветер, гонимые перепадами давлений молекулы воздуха, а простые фотоны, сгустки энергии из Солнца. Наши паруса тонки и огромной площади. Толщина их плёнки в молекулу, а площадь несколько десятков квадратных километров, чудесным образом умещающихся в нашем корабле. Понятно, что корабли нашего типа назывались клиперами в честь самых быстрых старинных морских парусников. Сейчас мы только раскинули, развернули паруса. На это ушло две недели. Вот какие они большие. Есть у парусов и мачты. Невидимые. Удерживает их в нужном положении электромагнитное поле. Много лет будет дуть в паруса наше Солнце, прибавляя нам скорости с каждым дуновением. И ещё бездну лет будем лететь мы в пустом пространстве, не встречая сопротивления, по инерции, на огромной скорости.
Цель нашего полёта, равно как и остальных клиперов, – поиск обитаемых миров. Затея вовсе не утилитарная: о какой выгоде можно говорить, когда речь о тысячах лет. Любопытство ныне живущих мы не потешим. Глядишь, пока мы будем спать, нас перегонят более совершенные корабли наших далёких потомков.
Я так вовсе думаю, Земля от нашего полёта получила лишь толчок к развитию технологий, да ещё избавилась от уродов, нас, над которыми вдосталь поэкспериментировали. Ведь из нас, обычных парней и девушек, соорудили самых настоящих мутантов, без волос и ногтей, с усиленным обменом веществ. Наши жизни продлили вдвое обычного, как нам обещали. Могли и вдесятеро, всё равно отвечать за обещания не придётся.
– Кот! Кот! – Котом зовут меня. – Пойдём, посмотришь, как красиво.
Это Стрела. Стрела – большая оптимистка – единственная, похоже, не томилась тоской. Либо она переживала глубоко внутри, старалась приободрить остальных, либо голова её варила иначе. Выглядела она как все наши девушки: лысая, без ногтей, без бровей, с красными веками без ресниц. Все мы были без ресниц, но веки краснели только у девушек. Думаю, оттого, что они тайком плакали. Я полагал, через тысячи лет страшненькие эти девушки станут для нас самыми распрекрасными. А пока я видел какого-то фальшивого подростка. Ни грамма женственности.
– Куда? – спросил я.
– В рубку. Там такие звёзды.
– Я уже две недели любуюсь. Одно и то же. Осточертело, – я говорил сварливо. Будь Стрела красавицей с причёской, макияжем и в платье, конечно, я пел бы иначе. Но за Стрелой всё же последовал.
Корабль наш большой, но таковым не кажется, потому что очень тесно в нём. Коридорчики узкие – вдвоём не разойтись. Потолки низкие. Идёшь как по трубе, вернее, ползёшь. Перебираешь руками по поручням. Всё-таки невесомость.
И вот мы в рубке. Рубка у нас просторная, хоть в баскетбол играй. Она вверху корабля и из неё видно во все стороны, кроме низа. Четыре кресла пилота, большая гладкая приборная доска. Кресла пусты, а доска потушена: корабль идёт управляемый роботом, не людьми.
– Смотри, узнаёшь,