вопросом и тут же перешла на личный пример: – Вот у меня, товарищ профессор, был надрыв задней поверхности бедра. Зашить её было нечем, это ведь не связка, и лавсан мышцы не берёт. А жаль! Так я до сих пор маюсь, как меняется погода. Нога ноет, как зуб.
– Почему так? – спросил профессор, наводя на дополнительный ответ.
– Да кто ж её знает эту мышцу? – вздохнула Света.
– Тогда пойдите поучите ещё. Например, про нервы. – Мужчина потребовал зачётку.
– Я же всё знала, но про нервы забыла, – расстроилась Цыганок, не торопясь расставаться с книжицей для оценок: – Товарищ профессор, а задайте мне ещё какой-то дополнительный вопрос. Чтобы я могла вас порадовать на четвёрку. Мне очень нужна стипендия.
Непосредственность и откровение студентки застали учителя врасплох. Он предложил Цыганок показать на макете какие-то мышцы. Немного путаясь и не переставая тараторить, она стала показывать не только то, что просили, а всё, что было рядом. Удалов поспешил объявить ей о четвёрке. Цыганок подпрыгнула и стала визжать от радости. Удалов попросил студентку успокоиться и взял её зачётку. Вытащил оттуда билет. Света тут же схватила листочек. Как показалось декану очень спешно. «Перевозбуждена? Или ещё что-то?», – Горобова утроила внимание. Инстинктивно что-то подсказывало ей, что происходит непонятное. Однако ничего подозрительного женщина снова не выявила. Цыганок схватила вещи, листы с ответами, оставила на выходе билет, убежала, обещая Николиной ждать её в амфитеатре. «Это мне очень даже кстати», – подумала Наталья Сергеевна, решив не тянуть с объяснением по «Космосу».
В аудиторию вошли Зубилина и Попинко. За этих можно было не переживать. Записав номера их билетов, Удалов пригласил для ответа Шумкина. Миша сел и сразу начал с полемики: подготовленный вопрос по гистологии вызывал у него массу замечаний. Заявив, что формирование нервной ткани у зародыша начинается на четвёртый день развития, он удивился почему природа не оказалась ещё умнее и не устроила всё таким образом, чтобы избежать лишних тканевых прослоек. Жир на теле, по мнению студента, был явно лишним. Его, как энергетическое депо, вполне можно было бы заменить добавочным количеством лёгочных альвеол, фиксирующих на себе кислород, необходимый для окисления. Ведь окисление – это сжигание. А что бывает в результате пожара – огонь и тепло. Или, например, почему бы не добавить в печень гликогена, расщепление которого тоже поставляет энергию. И объяснять присутствие жира только тем, что он нужен женщинам во время вынашивания плода – совершенно нелогично, ибо ему жир тогда бы был вовсе не нужен. Значит, умная природа должна была сделать толстыми только женщин. А мужчин стройными и красивыми.
Подобные рассуждения, основанные на синтезе знаний сразу по нескольким предметам, вообще-то должны были порадовать Удалова. Вот только произошло обратное: профессор завёлся и стал доказывать,