еле ощущаемую холодящую прожилку здорового цинизма. Опыт искрит, соударяясь с ювенильным идеализмом. Наблюдаю максимально отстраненно, хотя мне ведомо, что я часть системы и не могу, подобно Платоновским глазам вывернутым из вне внутрь, быть чистым наблюдателем. Вот уж чистейший инфантилизм – допускать возможность независимого наблюдения.
На этой проекции себя-наблюдателя построены все религиозные доктрины с творцом-вседержителем во главе. Антропоморфный мир – наделение смыслом всего, что привлекает внимание, с чем выстраиваются отношения. Причем в отношениях всегда наша сторона – пользователь.
Давненько пытаюсь определить, чем таким мы в самом деле отличаемся от братьев наших меньших. Все, чем промышляют они, свойственно и нам, только в более изощренной пользовательской безжалостной форме. Некоторое время назад попыталась описать явление любопытства. Это будет посильнее любомудрия. Устремление, вожделение к испытанию реальности и, как следствие пытливостей – искусственный антропоморфный мир. Корень любопытства, даже если исследовать это понятие этимологически, располагается в пытливости – способности проживать, пропускать сквозь себя реальность. Конечно, животные также проявляют любопытство, но оно скорее из разряда защитной реакции. Любопытство и его удовлетворение – блаженнейшие состояния мыслящей материи, здесь внятно вырисовывается вектор эволюции. Здоровая, невынужденная пытливость ума предполагает умиротворенность плоти. «Новый человек», которого так страстно взращивают пророки в своих ретортах – общинах, начиная от апостола Павла до нынешних МуссолиниДугиных и иже с ними, не насаждается и не сеется из вне. Как только на всей без исключения земле перестанет имитироваться равенство и безопасность, так сразу же прекратится воспроизводство fat tail-паттерна, который в свою очередь непрерывно транслирует самоподобную множественность в общество. Хищный современный человек силен в имитациях всех базовых человеческих состояний, но этому есть естественный предел; наиболее естественный из всех естественных – наша общая земля. Наш общий дом, когда он вынужденно станет общим (пока еще есть возможности строить перегородки) осушит все имитации. Вот тогда, а никак не раньше повсеместно появится новый человек, как некогда повсеместно спонтанно возникла жизнь.
Блик печали
Завершенность. Могу назвать ее надломом очарования надежности. Третье поколение, выращенное в «надежности», при надломе старается покинуть поле печали или ослабляет плодоношение. Вернувшиеся ради помощи родственникам усиливают «ожидание конца». Любая «надежность» в единствах третьего порядка обречена на надлом. Исключение составляют отношения родителей к детям и весьма редкие подлинные дружеские отношения. Имитация комплекса «надежности порождающего» знакома психотерапевтам, священникам и всяческим иным приручителям. «Прирученный» очаровывается «надежностью», самоприсваивая себе статус эксклюзивного порождения с правом беспрепятственного доступа к источнику «надежности»…