сорвал с нее платье, полоснул по застежке лифчика ножом и, стянув его, грубо перевернул жертву на спину. Ее глаза закатились, большие груди свесились набок. Вспоров резинку черных колготок, он одним движением сдернул их и несколько секунд любовался восхитительным обнаженным телом… а затем всадил нож в живот чуть повыше стриженных «на бразильский лад» волосков.
Борясь с тошнотой, Том положил руку на клавиатуру, стремясь как можно скорее выйти из сайта, но болезненное любопытство заставляло смотреть дальше. Вдруг это и впрямь актриса, а нож – бутафорский, как и кровь, хлещущая у нее из живота? Мужчина продолжал с остервенением орудовать ножом.
Услышав звук открывающейся двери, Том чуть не подпрыгнул от испуга и резко обернулся. Перед ним стояла Келли с бокалом вина, явно навеселе.
– Ну что, милый, нашел что-нибудь интересненькое?
– Нет, – чуть дрожащим голосом пробормотал Том. – Ничего… нет… Я…
Она обняла его за шею, пролив несколько капель вина на компьютер.
– Ой, прос-с-сти, милый!
Том достал из кармана платок и вытер вино. Пока он этим занимался, Келли сунула свободную руку ему за пазуху и принялась теребить сосок.
– Я решила, что на сегодня ты поработал достаточно. Пошли в постельку.
– Через пять минут, – выдавил он. – Дай мне пять минут.
– Через пять минут я могу уже заснуть.
Том повернулся и поцеловал ее.
– Две минуты. О’кей?
– Одну! – заявила Келли и, слегка пошатываясь, вышла из кабинета.
– Я еще не выгуливал Леди.
– Днем она нагулялась вдосталь. С ней все в порядке – я ее уже выводила.
Он улыбнулся:
– Одна минута. О’кей?
Келли погрозила ему пальцем:
– Тридцать секунд!
Едва за женой закрылась дверь, Том поднял крышку компьютера.
На мониторе появилась надпись:
«Несанкционированный доступ. Соединение прерывается».
Несколько секунд Том сидел, лихорадочно пытаясь сообразить, что за чертовщину только что видел. Наверное, это реклама какого-нибудь детектива, это должно быть рекламой!
Тут дверь открылась вновь, и голос Келли произнес:
– Пятнадцать секунд – или я начну без тебя.
5
Это был лучший подарок на день рождения, полученный за всю ее жизнь – за все пятьдесят два года! Никогда прежде ничего подобного и близко не было, даже за сотни световых лет. Ни украшенный розовым бантом спортивный «МО», подаренный Доном на сорокалетие (роскошь, каковую он в общем-то не мог себе позволить); ни серебряные часы от Картье, полученные ею на пятидесятилетие (что, как ей было хорошо известно, тоже проделало изрядную брешь в его личном счете); ни прекрасный, тонкой работы браслет, врученный всего лишь накануне…
Ни даже неделя в санатории «Грейшотт-Холл», на которую скинулись ее сыновья Джулиус и Оливер; да, конечно, мальчики постарались на славу, но неужели они вообразили,