уже придиркой.
В заключение познакомимся с публицистикой еще одного автора.
Гамлета вижу не с подносом, а с черепом Йорика.
– Кушать подано-с…
Не счесть уже головизны, излюбленной пишшы российского Молоха.
Караул, и правда, устал. Пора его сменить. В дембель отправить. Но кто на смену-то? Мессия с лицом прокуратора Понтия Пилата?
Не верю Зевсам-громовежцам с оскалом бульдога.
В России акт с поиском двенадцати стульев, тем не менее, закончился. Начинается, звонок зовет, акт второй, носоворотный. Без крови нет и драмы. Боже, позволь мне ошибиться. Но нет же, нет в них, стульях тех, бриллиантов.
Как нет их и тут – в ста двадцати. В стульях кнессета. Десятижды ноль-ноль. Таблица умножения, которую знают даже смолчавшие, что у макак – советская жопа, мальчики.
Подобные непарламентские выражения время от времени проскакивают в текстах наших журналистов, и Минздрав предупреждает:
«Речь моя НЕ ДЛЯ дамочек.
Политика дезодорантами не прыскается.
(Разрядка наша).
Не для?
Последний процитированный автор даже не представляет степень эмансипации раскрепощенных литературных дам.
Несколько фрагментов из очерка журналистки.
ЭСТЕТИКА ДЕРЬМА
Белый квадрат, запорошенный снегом. Ровные ряд сортирных дыр. Если поднять этот квадрат – получится стена с окнами – сортирными очками. Стена, которой отгорожено от мира человеческое дерьмо.
Жизнь приближается к периоду нормальности, которая из унитаза видится парфюмерной лавкой. Нормальность призывает к эстетизированной ненормальности. К отклонению от Чайковского, к попытке какофонии. Очень осторожной попытке – человек, находящийся на грани сортирного очка, еще не готов отказаться от духов в пользу суровой правды экскремента.
Бесы – это еще, выходит, конфетка. Это тебе не гальюн или параша. Эстетика зла, апофеоз зла – да это просто приглашение к танцу. Танцуй и танцуй себе в темную сторону своей души! Но как можно долго и вдохновенно возиться с дерьмом?
Тот, кто недостаточно насладился этой прелестной метафизикой, через несколько строк может поразмыслить над ответом на вопрос, прямой и строгий, как плакат: «А ты вступил в РККА?»
Сколько можно нагрести в себе экскрементов?
Стоит отметить, что в данном интересном очерке проблемы канализации отнюдь не рассматриваются. В нем рассказывается об интервью, взятом автором у известнейшего петербургского режиссера.
Чтобы не создалось впечатление о некоторой узости лексической базы журналистки, приведем фрагмент, свидетельствующий о ее уважительном отношении к герою очерка.
Вот он сидит передо мной, человек, который должен был быть заклеймен еще в начале 70-х. Но не был. Как-то протискивался бочком, ни разу не замаравшись. Я это выяснила – не было.
Этот не содержащий ни метафизики,