в (название произведения) вещи, которых мы не можем принять… Например, чрезмерное применение ненормативной лексики и, так сказать, ненормативных сцен.
Теперь воспользуемся возможностью заглянуть в творческую лабораторию беллетриста, автора детективного романа. Интервьюер спрашивает:
– …вам не кажется, что специфичность образа жизни вашей главной героини может несколько покоробить читателя?
– …мне плевать на неписаные законы и табу. Если ты начинаешь работать и держишь в голове мысль о том, что сие допустимо, а сие нет, ничего приличного не напишешь. Тем более если ориентируешься на вкус обывателя. Моя героиня – проститутка. А проститутку должны трахать…
– Но не по три раза на каждой странице?
– Да хоть по десять. Лишь бы это было хорошо прописано…
…«это» прописано с очень большим знанием дела. И генитальные варианты, и оральные. В одном эпизоде бандиты даже весьма живописно «опускают» конкурента из грузинской мафии, предварительно аккуратно обрив его волосатое седалище.
…я действительно считал, что чрезмерно насыщенное прямыми подробностями описание «служебных обязанностей» женщины по имени… может помешать читателю поверить в искренность чувств по отношению к ней главного героя романа. Но… выдвигал свои контраргументы настолько уверенно и спокойно, что пыл мой понемногу увядал.
Немного ниже
– Вероятно, ориентируясь на эту самую публику, – ухмыльнулся я, – вы и назвали роман…?
– Нет, авторское название было другим. Теперешнее мне предложили в издательстве. Сказали, что так роман будет лучше продаваться…
– А как он назывался первоначально?
– «Выб… дки».
Я прокашлялся.
Думается, процесс проникновения в тайны создания литературного произведения можно завершить этим кашлем.
Кстати, о мате. (Какая-то куцая получилась рифма.) Как мы могли убедиться, в нашей изящной словесности он используется достаточно широко. Рецензенты периодически отмечают чрезмерное применение ненормативной лексики в разбираемых произведениях. Как правило, они относятся к этому однозначно отрицательно. Однако, по данному вопросу существует и альтернативное мнение.
О поле брани! Кто тебя усеял остатками крепких слов и скелетами непечатных выражений?! Кто напоил этот воздух настоем отборного мата?! Кто разбросал по земле неисчислимые запретные плоды?! Кто поставил вдоль границ этого поля ограждения из колючей морали и в придачу сторожей, исполненных высокого ханжества?! Кто, кто, кто?!
– Эх,… твою мать… – тоскливо разносится окрест.
На поле брани нашего литпространства сторонники этой точки зрения находятся в явном большинстве.
Тем не менее приятно отметить, что одновременно существуют девицы, настолько благородные, что информацию о мате и других наших реалиях получают не из первоисточника, а так сказать, кружным путем. Журналистка комментирует