Девочка завернулась в одеяло, как в кокон, отвернулась к стене лицом, слышно лёгкое дыхание. Полина печально улыбнулась, прошла к Ребекке. Младшая дочь спала беспорядочно: одеяло свисало с кровати, уже легло волнами на ковёр. Рядом оказалась давно выпущенная из маленьких рук куколка, без которой дочка отказывалась засыпать. Бекки спала на животе, сладко посапывая. Косы разметались, по щеке, безнаказанный, уверенно прыгал солнечный зайчик. Мать присела на край кровати, подняла с пола куклу, пригладила её встрепанные волосы, расправила складки на штопанном платье, уложила её рядом с дочкой. Любимица сразу оказалась в объятиях хозяйки, и Полина вздохнула, поцеловав дочь в рыжую макушку, поднялась на ноги.
За это время Митчелл ни разу не пошевелилась, дыхание было такое же спокойное и ровное. Полина подошла к её кровати, опустилась на стул, стоящий рядом.
– Дорогая… Митчелл… – позвала приглушённым голосом.
Мама Митчелл знала: девочка только притворяется сейчас спящей. Митчелл часто по ночам не может заснуть совсем, читает до самого позднего часа, потом удобно устраивается на постели, закрывает глаза и просто ждёт наступления утра. Ночи же, когда она засыпает под колыбельные, очень страшны: девочке снится один и тот же кошмар, во сне она плачет, зовёт отца, и поминутно просит прощения.
Дэвид погиб в автокатастрофе два года назад. Он и Митчелл возвращались тогда из Эдинбурга. Дочь чудом выжила той ночью. Её кошмар, всегда повторяющийся, воспоминание об аварии. И Полина с ужасом понимала, что Митчелл умоляет о прощении, потому что осталась жива.
4
– Дорогая… Митчелл…
Девочка зашевелилась, высвобождаясь из одеяла.
– Мама, – прошептала тихо и улыбнулась, наконец, избавившись от пут.
Ей сейчас было шестнадцать лет, она многое уже понимала и, нет сомнений, много пережила. Она села, кротко всматриваясь в зелёные глаза матери, и той даже показалось, что дочь и впрямь ещё не совсем проснулась. Тёмно- каштановые волосы были взъерошены, серые глаза словно затуманены сном, как дымкой, лицо бледное и нежное.
– Как ты, моя маленькая? – Полина спрашивала это всегда, сознавая, впрочем, что дочь может и слукавить. Ради неё. Коснулась щеки Митчелл, мягких волос.
– Хорошо… лучше, – дочь глядела, как никогда невинно. – Поспать не получилось!
– Не переживай, – Полина поцеловала дочь в лоб тем поцелуем, который всегда хочется дарить в горестные моменты. И привкус у него был солёный.
– Ты давно на ногах, мама?
– Ну, ты же знаешь, миссис Эбигаэль завтракает рано! – словно оправдываясь, смущённо прошептала Полина.
– Она капризная… – скривилась Митчелл.
– Да, пожалуй, Митч! – весело перебила Полина.
– Почему ты её слушаешь, она же издевается? – дочь смотрела матери прямо в глаза.
– Теперь мы от неё зависим, и гостиница тоже, – просто и тихо ответила хозяйка