необъятных размеров, связанный явно из всех возможных остатков шерсти, которые нашлись в доме.
– Какой красивый, мама, – сказал Олег. Почему-то захотелось надеть свитер, чтобы сделать старушке приятно. Олег надел его сверху на костюм. Рукава болтались сантиметров на десять ниже кистей.
– Она старалась, – сказал дед. – Года два вязала. Потом года два ждала тебя.
Олег почувствовал от свитера запах нафталина.
– Берегла от моли, – словно в подтверждение сказал дед.
Олег почувствовал, что обман затягивается.
– А давайте я вам… покрашу балкон! – вдруг сказал он.
– Зачем, Толенька? – спросила старушка.
– Там снаружи краска облупилась – некрасиво. Я покрашу.
– Давай, Толенька, – сказала старушка.
– Кто еще о нас позаботится? – сказал дед.
Олег открыл балкон, вышел и нарисовал нужную букву. Потом еще пару минут делал вид, что красит балкон снаружи.
Старики умиленно наблюдали за ним из комнаты. Потом Олег развернул рулон белой бумаги и заклеил букву.
– Вот и все!
– Помощник ты наш, – сказал дед.
В тот момент, когда Олег слезал с подоконника, в спальне Полины загорелся свет.
– Мама! – сказал Олег, взяв за плечи старушку, и посмотрел в ее белесые глаза. – Пообещай мне кое-что.
– Что, Толенька?
– В воскресенье, когда стемнеет, сними, пожалуйста, лист бумаги, который я приклеил на балконе.
– Хорошо, Толенька.
– Только осторожно, мама. И оденься тепло, когда будешь выходить.
– Ладно.
– Ты не забудешь?
– Нет, Толенька.
– И вот еще что, – Олег вывернул карманы брюк и выложил на стол все купюры, которые у него были.
– Заходи к нам почаще! – просипел старик, когда «Толя» выходил за дверь. Старушка всхлипнула.
Олег запомнил номер квартиры и тут же, пока бежал до первого этажа, заказал старикам доставку продуктов. Потом спрятал краску и кисти в подвале, снял огромный свитер, после чего зашел к Полине.
– Боже, от тебя краской несет!
– Да? Это в офисе у нас красят…
– Фу! И еще чем-то… нафталином, что ли?
Олег подошел к окну. Бумажные листы на балконах напротив было почти не видно – не зная, и не разглядишь.
– Давай выпьем? – после визита к старикам ему почему-то было страшно тоскливо.
– Давай.
Когда уже стемнело, Олег попрощался с Полиной, спустился вниз и, не переодеваясь в спортивный костюм, написал на асфальте: «Юля, я тебя люблю! Гоша», почти не ощущая абсурдности этого поступка.
Квартира восьмая
Олегу снилось, что утром в понедельник Полина, проснувшись, босиком подошла к окну и потянулась. Вдруг она раскрывает шторы, и блаженная улыбка тут же сходит с ее уст. На торце дома напротив она видит надпись «Полина – дура!».
Олег проснулся, тяжело дыша. Кот смотрел на него удивленно, готовый броситься под стол