более пристально разглядывала Флоренс. – Скажите-ка, моя милая, мы с вами знакомы?
Флоренс отрицательно покачала головой:
– Но мой отец был у вас несколько лет назад.
Старуха удовлетворённо кивнула:
– Да, в этом, вероятно, всё дело. Наверное, его книга ещё стоит здесь, и я чую сходство между исходящей от неё аурой и вашей.
Флоренс решительно поставила свою тяжёлую сумку на прилавок. Сверху в ней лежала её собственная сердечная книга, невзрачное пособие по садоводству. Старуха попыталась взять его в руки, однако Флоренс непреклонно потянула книгу к себе. Под учебником в сумке обнаружились ещё три тома, все с коричневыми кожаными корешками с золотым тиснением, гласившим: «Граф Монте-Кристо». Это было первое англоязычное издание романа Александра Дюма 1846 года.
– Так-так, – пробормотала старуха, выложив все три тома на прилавок и пристально разглядывая их.
– Это очень ценные книги, их быстро купят, – вставила Мерси, – даже если они не…
Старуха подняла левую руку, призывая девушку помолчать. Правую руку она попеременно положила на каждую из трёх книг, сощурила свои и без того узкие глазки, а затем глубоко вздохнула и выдохнула.
Мерси и Флоренс переглянулись.
– Будьте любезны, наклонитесь ко мне.
Когда Флоренс послушалась, старуха положила ей руку на лоб, замерла и коротко кивнула:
– Да, это и вправду ваши любимые книги.
– Мой отец подарил мне их, когда я была маленькой. Это мои первые собственные книги. Он боготворил Дюма, но его любимой книгой был не «Граф Монте-Кристо», а…
– «Чёрный тюльпан», – перебила её хозяйка ломбарда.
– Так вы его помните?
– Я помню эту книгу. Она стоит в четвёртой секции, во втором ряду сверху, номер тридцать семь.
– Вы так и не продали её?
– Ещё не пришёл человек, которому она предназначена. Но рано или поздно кто-нибудь явится.
«Ломбард Фаворитов» занимался тем, что давал библиомантам деньги в долг под залог их любимых книг, но принести они могли всего одну книгу – единственную, особенную, когда-то впечатлившую их больше, чем какая-либо другая. Клиентам ломбарда давалось четыре недели на то, чтобы выкупить книгу обратно. Если это не удавалось им, книга переходила в собственность ломбарда и её мог купить кто угодно. Чтобы получить под залог деньги, человек имел право принести сюда только тот экземпляр книги, которому когда-то безоглядно отдал своё сердце. Это являлось непременным условием сделки.
Книги, бывшие любимыми, излучали особую энергию, не такую, как сердечные книги, но тоже весьма мощную. Обладание любимой книгой другого библиоманта было излюбленным способом усилить собственную мощь, разумеется, при условии, что библиомант обладал достаточной суммой денег, чтобы купить такую книгу. Тома, стройными рядами стоящие на полках ломбарда, объединяло одно: их цена была поистине заоблачной.
К несчастью, сумма, которая выплачивалась под залог