согласился. Он, по его словам, отправился в плаванье в одиночку.
Неужели напряженная поездка в Белфаст была причиной выкидыша и последующей болезни, что заточила меня в этой комнате? Конечно, Нелли приписывает мои недуги Белфасту. Эта мысль угнетает меня, но я не изменю своего решения сопровождать Уинстона, даже зная о последствиях.
Мое необщепринятое участие в делах Уинстона по Адмиралтейству заставляло делать большие глаза не только Венецию, но и многих других светских дам. Поездка же в Белфаст вызвала тревогу у моей сестры и невестки, Гуни. Белфаст, как заявляла Нелли, опасный город, посещение его не входит в обязанности жены, и Гуни соглашалась с ней. В душе я понимала, что они правы, но они не знали о близорукости моего мужа, и ему необходимо мое руководство, особенно когда из-за визита Уинстона в Белфаст возникла угроза беспорядков.
Волнения в Ирландии назревали по поводу вопроса о гомруле[31], заключавшегося в том, чтобы дать этой стране собственное правительство, но под контролем Англии. Лидеры правительства либералов хотели, чтобы Уинстон посетил Белфаст не как лорд-адмирал, а как член парламента от Либеральной партии, и выступил в поддержку самоуправления. Мы прибыли в Белфаст паромом компании «Странрар и Ларне». Остановившись в «Гранд Сентрал отеле» на ланч и попробовав местной рыбы, мы быстро вышли под проливной дождь к ожидавшей нас машине. Во время спуска по Ройал-авеню я поплотнее укуталась в мое черное отороченное мехом пальто-кокон. Мы с облегчением улыбнулись друг другу. Возможно, опасения насчет беспорядков и протестов профсоюзов при наличии полиции и армии были не обоснованы.
Но подъехав ближе к стадиону Кельтского футбола, где Уинстон должен был произнести речь, машина остановилась. Улица была перекрыта не машинами и экипажами, а людьми. Толпа взревела, узнав нашу машину – их предполагаемую цель.
В открытые окна старались просунуть руки, перекошенные ненавистью лица прижимались к стеклам. Машина начала вздрагивать от того, что в нее швыряли всякое, а потом стала раскачиваться под напором толпы. Переднюю часть машины оторвали от мостовой, и наш водитель стал орать. Меня охватил ужас, и мне самой захотелось завопить. Но я встретила взгляд Уинстона и поняла, что нам надо не терять хладнокровие и присутствие духа.
– Пожалуйста, уберите руки от машины, сэр, – я произнесла это громко, но вежливо, и встретилась взглядом с рабочим с верфи, который осыпал бранью Уинстона с другой стороны моего окна.
Он прищурился, по-видимому, впервые заметив меня.
– Там баба в машине, – крикнул он людям, окружавшим нас. Качка прекратилась, и толпа, окружавшая машину, расступилась. Мы выехали прямо на футбольное поле и выступили с речами, словно ничего не случилось, но внутри меня трясло. Только потом я услышала краем уха, как лорд Пирри[32], принимавший нас, шепотом обмолвился Уинстону об этом неприятном происшествии, что если бы я не обратилась к разъяренной толпе с такой твердой, но вежливой настойчивостью, то нашу машину перевернули бы, и неизвестно, чем бы все закончилось.
Удар