в здравии, и по-прежнему служит своему отечеству, даже уйдя в отставку.
– Спасибо за добрые слова о моем отце, – сердечно поблагодарил его Алекс, – он, и правда, очень радеет за защиту родных мест. Наш отряд – дело всей его жизни.
– Это похвально и достойно уважения. Будь у меня хотя бы пара свободных часов, я бы непременно посетил ваш штаб и лично пообщался с Хансом. Но долг неумолимо зовет нас на восток, на помощь армии в войне с принцессой Найей. Ее флот захватил несколько важных рубежей на северо-востоке, – Блэк и похлопал Алекса по плечу. – Но хватит об этом. Расскажите лучше, как обстоят дела в вашем отряде, все ли в порядке и не нуждаетесь ли вы в какой-либо помощи?
Алекс, воспитанный в скромных традициях, смутившись, солгал:
– Не стоит беспокоиться. Наши дела идут вполне сносно.
Он просто не посмел начать просить о чем-либо, ибо отец бы его не понял.
В детстве, когда вся семья Чермов еще жила на собственной ферме в окрестностях Сафно, Алекс однажды заприметил торговца сладостями, тот зазывал детей причудливыми леденцами и вкуснейшими конфетами, привезенными из столицы. Все окрестная ребятня сбегалась к нему и на последние медяки скупала сладости. Но у Алекса не было ни гроша, в семье каждый донам9 был на счету. Ирта не давала детям деньги просто потому, что их едва хватало лишь на самое необходимое.
И вот, стоя около тележки со сладостями и жадно глядя на поедавших лакомства друзей, Алекс расплакался. Торговец, видя это, подошел к мальчику и, улыбнувшись, спросил, почему тот плачет. Алекс, во всех красках, рассказал ему о тяжкой судьбе семьи. О том, как тяжело его матери, пытающейся хоть как-то прокормить семью портняжным делом и об отце, который потерял смысл жизни, вернувшись с войны калекой. Торговец сжалился над мальчиком и дал ему целую горсть разноцветных конфет.
Светясь от радости, Алекс принес их домой. Но отец, увидев конфеты строго спросил, как они ему достались, а услышав честный ответ, рассердился и выбросил их в горящий камин. Алекс не понял сути отцовского поступка тогда, но совершенно точно усвоил, что никогда ничего нельзя просить у людей, а тем более, прикрываясь горестями, и рассказывая о своей тяжелой судьбе. Вот и сейчас то событие явно предстало перед его глазами, и он решил промолчать о тяжелых делах в отряде.
Но у Эрис не было этого внутреннего барьера, поэтому слова Алекса ее сильно возмутили, и она не сдержалась:
– Господин капитан! Алекс слишком горд, чтобы говорить о проблемах отряда. Но я могу рассказать сама. Дела в отряде обстоят плохо, мы еле сводим концы с концами. Многие аэрлайты давно вышли из строя и нам не на что их чинить. А после сегодняшней битвы мы и вовсе обречены. И лишь одна мысль согревала нас все время, это надежда на Великого князя и его дотации сопротивленцам. Но вот уже больше года от правительства мы не получили ни гроша и это прискорбно. Мы отчаялись надеяться и верить в помощь от нашего милостивого государя.
Эрис и сама не ожидала от себя столь проникновенной речи и высказавшись,