мужа по плотному плечу, словно успокаивала, старалась казаться неприметной. Но что-то в этой чернявой красавице привлекало внимание помимо её собственной воли. Возможно, что она слишком старалась подчеркнуть свою принадлежность и малую значимость?
Вторышко пил квас из широкой чаши, словно на тризне, и поглядывал хмуро. Принимая послание боярина, он задержал неприязненный взгляд на Видане. И без слов стало понятно, что лёгким это расследование не будет:
– Ведьмак, значит, – тяжело процедил тиун, – с полномочиями доверенного лица князя Милонега Родимовича. А к нам какими судьбами?
Хм, удивил, так удивил! А не сам ли, письмишко боярину сочинял? Но самого послания у ведьмака, конечно, нет – предъявить было нечего.
– Боярин Хоромир нанял проверить свои угодья, – уклончиво ответил он.
– Что ж, – крякнул в кулак Вторышко, оправил длинные седые усы, – коли требуется, то проверяй. Только у нас всё в порядке. Разбойников нет. Нечисть не шалит. Нежить не поднимается. Всё ладно, да складно…
Очень хотелось бы сказать … много чего сказать: и о происшествии на берегу, и о том, как вся ведьмачья натура кричит от ощущения дальнейших несчастий для жителей Верхних Дубов, с прошлой ночи уже точно не мирных. Но он промолчал в особенности ещё от того, как свою речь закончил надменный тиун.
– … правда Агатушка? – И подобострастно заглянул своей жене в глаза, будто ребёнок, спрашивающий строгую мать.
– Правда, милок мой, правда, – ответила Агата, всё так же поглаживая мужа по плечу. И неожиданно с лукавым вызовом глянула на гостя. Короток был взгляд серых почти бесцветных глаз, но ёмок. Сказал он намного больше, чем могли выразить слова.
Перед Виданом была – ведьма? – нет, нет, нет, что-то не то таилось в глубине. Не просто ведьма. На него будто пахнуло тленом пекельного мира. Кто она?
Во взгляде читалось предупреждение: «Я здесь хозяйка!»
И правда со всей своей непритязательной простотой открылась ведьмаку. Агата подчинила себе и тиуна, и, наверное, всех, кого хотела из родников.
– Вот, видишь – расследовать здесь нечего, – припечатал Вторышко, увесисто хлопнув пухлой ладонью по скатерти.
– Просто так уехать не могу, – развёл руками Видан. – Мне после перед конклавом, да перед боярином Хоромиром ответ держать. А что я им скажу? Приехал, да уехал?
– Это-то, да, – невольно согласился тиун. – Мой старший брат просто так всё не спустит. Слишком уж дотошный нрав…
И поджал губы. Глянул на жену и распорядился:
– Ну, коль, тебе надо, то осматривайся, – продолжил, – мешать не буду. Но, как дела закончишь, то не мешкай! Нечего народ смущать.
«Уезжай, ведьмак! Уезжай, если не хочешь худа…» – прошелестело в воздухе.
За стол боярского посланника так и не пригласили, показывая этим всё своё отношение к визиту тёмного воина, чему он был очень рад, ибо отказаться бы не посмел. Но травиться желания так же, не возникало, слишком хорошо он знал аромат дурманящих разум трав, которыми щедро