ведь в курсе, что повредила книгу двухсотлетней давности? Редкую книгу в моей коллекции. – Аид холодно разглядывал ее в упор.
Она подняла огромные карие глаза, и его кинуло в жар.
– Извини. – Персефона вытянула из сумки платок и осторожно промокнула бумагу. Охнула, когда он вцепился ей в руку, боясь, что она окончательно размажет чернила. Черная перчатка на белом запястье. Красиво. Раньше он никогда не задумывался об эстетике.
«Честно, нахуй книгу».
Внутри саднило, жгло, зудело.
«Я тебе еще двадцать таких принесу».
Но что-то овладело его ртом и гневно допрашивало:
– «Извини»? Ты наркоманка, пьяная или просто дура? Она очень ценная. Ты не понимаешь?
– Я могу заплатить.
Услышав безумную сумму, выдуманную за секунду, она невозмутимо отставила термос с чаем в сторону.
– Или не могу заплатить. Какие еще есть варианты? Ты только не нервничай. Это вредно для здоровья.
Если честно, он сам бы удивился, скажи ему кто-то однажды, что эта книга настолько дорогая. Он не вспоминал про нее… хм, дайте подумать… никогда?
– Ты пытаешься выставить меня психом перед другими студентами?
– Мне не нужно делать это за тебя.
Он полез в карман пиджака, вынул бумагу и ручку.
– Это что еще такое?
– А на что это похоже, как думаешь? На утюг? Кактус? Адронный коллайдер? Я прямо теряюсь в догадках, что ты перед собой видишь. Пиши расписку. Будет тебе рассрочка. Уже выбрала дополнительные часы в студорганизации? Нет? Будешь приходить сюда трижды в неделю, работать над…
Его несло. Чего он тогда добивался?
Возможно, чтобы она сидела вот так почаще.
Например, всегда.
Она смотрела огромными внимательными глазами, и такое ощущение, что практически не злилась на него. Просто оценивала. Изучала. Препарировала. Как одно из этих растений на эскизе.
«Ну же, я ведь специально тебя провоцирую. Разозлись на меня. Пошли меня к черту. Потому что я правда не знаю, что мне делать дальше».
Она не разозлилась.
Так что Аид взял расписку. Аккуратно сложил ее. Убрал во внутренний карман пиджака. Поставил чайник. Заварил чай. Протянул Персефоне.
Если она и удивилась его поведению, то виду не подала.
– Тебе с сахаром?
– Без.
– А я уже положил.
– Тогда кипятка подлей.
– Погадаем? – Аид взглянул на чаинки. – Вижу, вижу… Так, что тут у нас? Ничего себе!
Он отстранился, растерянно приоткрыв рот.
– Безумие какое-то. У меня первый раз в жизни такое откровение.
Персефона вытянула шею:
– Что там? Что меня ждет?
– Бесконечные пыльные книжки, разумеется. А ты что подумала?
– Несмешная шутка.
– Тогда почему же я улыбаюсь?
Это было наглой ложью: Аид не улыбался, а ухмылялся во весь рот.
В углу что-то зашевелилось, и он запоздало вспомнил, что Зевс все еще тут.