люди в тюрьме сидели, но жизнь она такая «от сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Поместили отца Палладия в камеру общего содержания. Тюремная камера представляла собой большую комнату на восемнадцать человек. Вдоль бетонных стен в два ряда были расставлены двухэтажные железные шконки человек на десять. В центре стоял большой обеденный железный стол с приваренными скамейками. За ним зеки не только принимали пищу, но и проводили досуг: общались, писали письма, играли в шашки, карты. На входе в камеру была установлена железная дверь с маленьким глазком откидной «кормушкой» для передачи пищи и других нужд. С внутренней стороны на окнах были установлены стальные решётки.
Батюшка зашел в камеру перекрестился и спросил куда можно положить вещи. Трое в правом углу окинули его взглядом и один из них сказал:
– Вон туда иди поп.
Батюшка Палладий подошел к кровати положил вещи. Недалеко от кровати куда поместился отец Палладий сидел мужик и тянул папироску на каждом пальце у него было по наколке, позже батюшка узнал, что мужик в пьяном угаре брата поленом убил, другой головорез, у которого кровать рядом с батюшкиной стояла, за мошенничество попался в карты богатых на денежки разводил, но были и интеллигенты, и профессора, разные были. Работа у батюшки в камере порядок поддерживать. Многие зеки наблюдали за благочестивой жизнью отца Палладия и подходили, просили батюшку исповедь принять. Один раз молодой зэк, вновь прибывший, ночью подошел к батюшке и пнул ногой в живот:
–Хватит достал уже. Нечего шептать здесь свои молитвы, тут нет Бога, в тюрьме его не бывает, -дерзко и зло посмотрел зек на священника.
– Ошибаешься, Бог есть везде и сейчас он смотрит на твое измученное злое сердце и ждет от тебя раскаяние, раскаяние за убитую тобой ни за что молодую женщину.
Парень попятился назад.
– Ты откуда знаешь, поп?
– Есть и для тебя светлый путь, -продолжал отец Палладий, – если покаешься.
Перепуганный озлобленный парень опустил голову и ушел к своим нарам. Но дня через два подошел и попросил прощение.
Прошло три года, батюшка вернулся в родной приход, некоторые зеки из тюрьмы писали, да часто приезжали к нему за советом.
В любое время дня и ночи не закрывались двери у отца Палладия для страждущих, никому не отказывал батюшка всех с любовью принимал. Нищие и бродяги все его уважали, пройдет мимо, всех добрым словам одарит, да копеечку подаст. Как-то церковный дворник лет пятидесяти пяти разговорился с прихожанином храма, где отец Палладий служил.
– Вот, дорогой, не всегда я дворником – то был, когда-то имел свой небольшой бизнес, с женой продуктами занимались, да так получилось лучший друг подставил и остался я с крупными долгами один, посадили на восемь лет по 160, пока сидел друг с женой весь бизнес и квартиру на себя переписали. Вышел раньше срока, а куда идти не знаю, отчаяние великое меня одолело, повешусь думаю. Взял веревку и поздно вечером часов в одиннадцать пошел к храму, думаю хоть люди