качкой. Когда он проснулся, серые хвосты дождя уже рассеялись; дул прохладный ветерок – «Галанте» рассекала морскую рябь, вдоль бортов расходились носовые волны, за кормой кипела кильватерная струя.
Салассера, дежурная «ночная стюардесса», подала чай в серебряном кувшине и несколько небольших пирожных, каковые Кугель поглотил в необычно рассеянном настроении.
Поднявшись из кресла, Кугель направился к штурвалу. Мадам Сольдинк тоже была не в духе.
– Ветер ничему не помогает, – заявила она. – Лучше убрать парус.
Кугель отверг ее рекомендацию:
– Ветер пока что достаточно попутный, и черви могут отдохнуть.
– Червям отдыхать не надо! – отрезала мадам Сольдинк. – А пока мы идем под парусами, я не могу направлять судно, куда нужно.
Кугель ткнул пальцем в эскалабру:
– Держите курс на юг – туда, куда указывает эскалабра! И не отклоняйтесь от курса!
Супруге экспедитора больше нечего было сказать, и Кугель спустился с квартердека.
Начинался закат. Кугель встал под носовым фонарем «Галанте» и, как это любил делать Дрофо, задумчиво смотрел в морскую даль. Сегодня западный небосклон представлял собой драматическую картину: разорванные полоски перистых облаков озарились пунцовым сиянием на фоне темно-синего неба. Прикоснувшись к горизонту, Солнце решило повременить, словно не желая покинуть этот мир и оставить его в темноте. Багровеющий шар дряхлого светила окружила мрачноватая сине-зеленая корона – Кугель никогда раньше не замечал подобного явления. Казалось, на поверхности Солнца пульсировал лиловый кровоподтек, напоминавший вяло сокращающегося полипа: предзнаменование? Кугель уже повернулся было, чтобы уйти, но задержался, пораженный внезапной мыслью, и взглянул наверх, на фонарь. Стеклянная оправа из ступенчатых линз, контактные язычки и сердечник из люминекса, удаленные Кугелем из фонаря на корме, здесь тоже отсутствовали.
«Изобретательные умы работают на борту “Галанте”! – подумал Кугель. – Тем не менее им приходится иметь дело со мной, а меня не зря прозвали Пройдохой Кугелем».
Кугель оставался на носу еще несколько минут. Мадам Сольдинк и три ее дочери собрались на квартердеке, пили чай и краем глаза наблюдали за Кугелем. Кугель прислонился плечом к стойке фонаря, тем самым образуя изящный силуэт на фоне заката. Высокие облачка теперь приобрели оттенок подсыхающей крови; судя по тому, как их разбросало по небу, следовало ожидать, что поднимется ветер. Возможно, было бы предусмотрительно взять парус на рифы.
Закатные лучи погасли. Кугель размышлял о странностях своего плавания. «Галанте» спешила на юг под парусом целый день, а на следующее утро они проснулись севернее того пункта, откуда отправились в путь – загадка носила явно неестественный характер… Какое разумное объяснение, помимо магического вмешательства, можно было предложить? Завихрение течения? Эскалабра указывала направление, противоположное курсу судна?
Одна гипотеза сменяла другую в воображении Кугеля, и