во сне потянул носом, сморщился, повернулся, не просыпаясь. Нос его дергался и вытягивался, как у голодного пса. Мрак кивнул в темноту, Олег понял, не первый раз, взял горящую ветку, походил между дубами и в самом деле отыскал несколько камней. Принес самые плоские, а Мрак уже насаживал на очищенные от коры прутики ломти мяса.
На камни, вытерев их и заодно натерев пучками горькой травы, положили тонкие широкие ломти. Мясо начало жариться неспешно, прожариваясь внутри и по всей длине.
Таргитай тихонько взвыл, не просыпаясь, губы звучно плямкали, а пальцы что-то гребли к себе.
– Неужто не проснется? – удивился Мрак.
– Любит жрать, – подтвердил Олег, – но любит и спать… Что переборет?..
– Он пытается жрать, не просыпаясь!
Таргитай снова взвыл, поплямкал, пальцы безуспешно тащили к себе вкусные запахи, наконец глаза медленно распахнулись, еще затуманенные сладостными видениями.
– Поздравляю с победой, – сказал Мрак.
– С… какой?
– Над собой, – пояснил Мрак. – Волхвы говорят, что самое трудное – победить себя.
– А-а-а-а, – понял Таргитай, – то-то я такой устатый!.. Видать, я сильный. Ну, тот, с которым я боролся. Надо поесть как следует да лечь спать, чтобы сил набраться. Для ужина.
Сам Мрак ел вяло, нехотя. Олег вспомнил окровавленную пасть волка, по спине пробежал недобрый холодок. Мрак в волчьей личине мог сожрать в одиночку подсвинка и покрупнее. Не диво, что больше в глотку не лезет.
Он ощутил на себе пристальный взгляд. Мрак буркнул с дружелюбным предостережением:
– Олег…
– Ну что?
– Ты в самом деле так уж хочешь все знать?
– Хочу, – ответил тот упрямо.
Мрак зевнул широко и сладко, с волчьим подвыванием:
– Все… у-у-у-у… знать невозможно. Как-то одна вот тоже хотела узнать…
Он сделал паузу, Олег смолчал, чуял каверзу, а простодушный Таргитай тут же попался на крючок:
– Кто? Олег?
– Нет, не Олег, но тепло, тепло… Одну сороконожку спросили: как ты, мол, так быстро бегаешь? У тебя сорок ног, но с какой ноги начинаешь, а какую ставишь следом?..
Таргитай с открытым ртом ждал продолжения, а Олег спросил угрюмо:
– И какую же?
– Вот так и сороконожка задумалась, – ответил Мрак хладнокровно. – Раньше просто бегала, а теперь все старалась понять, как же бегает, какую лапу ставит за двадцать первой правой – тридцать вторую левую или одиннадцатую правую? Так и подохла, не могла с места сдвинуться.
Он сковырнул с веточки высохший труп сороконожки Олегу на грудь. Тот дернулся, словно это он сам погиб от мучительных размышлений. Добрый Таргитай сказал жалостливо:
– Бедная…
– Да уж, – буркнул Мрак. Он лег, зевнул. – Хорошо жуку, не ломает голову, как он с таким пузом и такой задницей летает…
Таргитай так и заснул с полуобглоданной костью в руке, сытый, как паук на толстой