чернотой окатило.
Месяц, с какими речами
в дом твой стучится лучами?
Звёзды, какими ключами
дверь отпирают ночами?
Поезд по стрелкам грохочет,
путь свой никак не закончит,
рельсы стальными плечами
поезд на стрелках качают.
Северные видения
Мне бы снова под небо белёсое,
чтоб забылась в родном душа,
мне бы ветром теперь над плёсами
что-то тихо шептать камышам.
Мне бы стаей лететь журавлиной
и пронзить ей осеннюю даль,
расплескать над русской равниной
сердца светлую печаль.
Мне бы песней нарядной и грустной
твою душу, Россия, ласкать,
и молвою полей стоустной
о любви к тебе рассказать.
Под шатрами лесными, неткаными
до вечерних бродить бы звёзд,
и, укрывшись речными туманами,
ночевать в запустении гнёзд.
Моя память, капризная пленница,
как ты часто владеешь мной,
вот опять на сердце пенится
роща белая над рекой.
Вот опять в родное, глубокое
улетела любить душа,
где над светлой речною осокою
камыши стоят – сторожа.
Вот опять над рассветными плёсами
опрокинулся купол небес,
мерно черпает лодка вёслами
завороженный озером лес.
И опять мне угоры мерещатся,
и июньская синь над тайгой,
и душа моя, перебежчица,
к ним уходит тропой потайной.
Лишь только глаза прикрою:
горит над деревней луна,
и чудно-торжественным строем
стоят голубые дома.
И звёзды горят над рекою,
серебряно светится наст,
глаза я быстрее открою,
чтоб в мире мне том не пропасть.
А звёзды горят ещё пуще,
кругом – тишина и покой,
стою я, богач неимущий,
с протянутой к миру рукой.
Но сердце уже не заплачет,
слезинки душа не прольёт,
отплакано всё это, значит,
лишь грусть никогда не пройдёт.
Я снова глаза закрою:
серебряно светится наст,
и звёзды горят над рекою,
они не дадут мне пропасть.
Горите, горите, родные,
сверкай под луною, река,
светите, дома голубые,
ведь строили вас на века.
Где ты, поле моё, где ты, лес,
где ты, вечер ласковый, синий,
тихий звёзд благовест
над полями твоими, Россия?
Ты склонилась над чем, моя рожь,
над дорогой разъезженной, чёрной,
как её перейдёшь
по земле той, железом кручёной?
Ты о чём зашумел, тёмный лес,
о былом, о родном, о забытом,
о деревьях до самых небес,
и о кладе, под елью зарытом.
Вы плывёте куда, облака?
К