приемниками. Только для них стоило множить свое добро, дабы передать им накопленное и заработанное.
В свои пятьдесят лет Лаван был уже одутловат, и вместо крепкого молодого тела появилась полнота. В глазах таилось подозрение, а узкое лицо с неопрятной бородой выражало недоверчивость. Было бы весьма неразумно вкладывать в такую недостойную оболочку благожелательность и прочие добрые качества, и природа снабдила его душою, вполне соответствующей его внешности, то есть низкой и алчной.
Он поднялся навстречу дочери и с умилением посмотрел на это чудо. Невольная улыбка озарила его лицо, а руки приготовились обнять любимицу. Рахель, бросившись к отцу, радостно затараторила:
– Отец, пойдем скорей. Я привела к тебе Иакова. Его прислала твоя сестра Ревека и наказала просить у тебя в жены дочь, пойдём же, отец, он ждет, – схватила за руку и потянула отца.
– О, боги, наконец-то вы услышали меня, – Лаван не мог сдержать охватившего возбуждения. Волшебным образом разом были решены все проблемы. Он давно присматривал мужа для дочери, не желая породниться с вавилонянами и ассирийцами. Лучше он отдаст ненаглядную Рахель Иакову. Да и подарки от сестры не будут лишними. Он еще помнил богатый караван, который привел Элиэзер, раб отца Иакова, когда сватал его сестру. – не так быстро, красавица моя, я не поспеваю за тобой.
Они выбежали из дома, и Лаван с недоумением оглядел двор.
– Где же он? – Лаван оглядывал двор, но не видел ничего кроме привычной уже картины вечерней суеты.
– Отец! Да вот же он, перед тобой, – Рахель даже подпрыгивала от возбуждения, указывая на стоящего в стороне и чего-то ожидающего мужчину. Тот был похож на обычного странника в помятой запыленной одежде, что часто проходили по караванному пути мимо дома. Только статная фигура, высоко поднятая голова и независимый взгляд свидетельствовали о том, что перед Лаваном не просто еще один путник, коих немало насмотрелся он на своем веку, а независимый, знающий себе цену гражданин.
– Этот чужеземец и есть сын моей сестры? Дочка, как же ты могла поверить ему? Чем он так тебя околдовал?
Рахель пыталась что-то объяснить отцу, но тот уже не слушал. Он даже не подошел к Иакову, а это был он, а просто подозвал его к себе.
– Кто ты? Рахель сказала, что ты сын моей сестры. Только невообразимые обстоятельства могли вынудить ее прислать ко мне сына в таком состоянии. Жива ли она, здорова?
Иаков с достоинством приблизился и, показывая поблескивающий на пальце перстень, произнес:
– Я Иаков, сын Исаака и Ревеки, прибыл к тебе по желанию матери, с наказом просить у тебя руки твоей дочери. Она послала со мной богатые дары, но несчастья в дороге превратили меня в изнуренного путника, просящего приюта.
– Действительно, это кольцо Ревеки, но как я могу знать, что это она дала его тебе?
– Я много расскажу тебе, уважаемый Лаван, чего