Ни телевизора, ни компьютера. Я вздохнула. Спать не хотелось. Так, чем девицы занимались в этом веке? Вспомнив историю, поняла, что кроме шитья и вышивания других занятий нет.
Сняв туфли, хотела лечь в кровать, но обнаружила дыру на чулке. Ну, вот вам и шитьё. Посмотрим, что есть в сундуке.
Открыв сундук, ужаснулась, он был почти пуст. Одна рубашка, ещё одно платье, корзинка со швейными принадлежностями. И всё. Да, не густо. Не пойду же я завтра на репетицию в рваных чулках. Хорошо мама меня учила штопать. Как они там? Может, я и не умерла, а какая-то часть меня перенеслась сюда, а другая сейчас сидит и учит ноты. Будем надеяться, что так. Вздохнув взялась за штопку.
В дверь постучали. Странно шагов в коридоре я не слышала.
– Войдите, – пригласила я, подняв голову от штопки, – Кто там? – В ответ не звука. Выругавшись про себя на нравы этого поколения пошла открывать.
За дверью никого не было. Только на полу лежал конверт. Наклонившись, я подняла его и открыла. Собственно это был не конверт, а искусно сложенное письмо. Адресат я, Лизавета Уранова. А вот имя отправителя не было. Листочек приятно пах одеколоном.
Милая Лиза, – прочла я, – вы небесный талант. Готов слушать вас вечно. Надеюсь на скорейшую встречу. Ваш поклонник.
PS: Примите скромный дар. Небольшую assignats. Как доказательство моего обожания. Простите, я знаю ваше стеснение в деньгах.
У меня в руках лежала новенькая купюра в двадцать пять рублей. Чем-то купюра походила на двадцать пять рублей советского времени. Только бумага не очень хорошего качества. Интересно много это или мало? Что можно на них купить? В дверь опять постучали.
– Елизавета Семёновна, можно войти, – раздалось из-за двери.
Спрятав купюру за корсет, я открыла дверь. Передо мной стоял молодой человек в пышном парике. На нём был тёмно-синий пиджак по краю отделан золотом. Здесь это не пиджак, а кафтан или камзол. Не знаю я названия. Наверное, кафтан, а камзол надет под кафтаном. Или нет? «Историю надо было учить лучше». Выругала я себя, продолжая осмотр гостя. Вместо брюк мужчина были бриджи и гольфы. О! Вспомнила, панталоны и чулки. Панталоны были в цвет кафтана. Обут в чёрные башмаки на небольшом каблуке. Башмаки украшал бант с бриллиантом. Наверное, бриллиант, Сваровски свои стразы ещё не изобрёл. В руках он держал огромнейший букет.
– Базегский Пётр Александрович, – представился молодой человек. – Лизавета Семёновна, вы великолепны.
– Спасибо, – отозвалась я, – проходите.
– Что? – Смутился Пётр Александрович, – как можно, я один. Я только засвидетельствовать своё почтение. И вот букет.
Теперь уже смутилась я. Вот балда! Неприлично девушке находится с молодым человеком в одной комнате.
– Простите, я арию разучиваю, – поспешила оправдаться я, – вот и забылась.
– О, ничего, это я не вовремя. Примите букет и разрешите откланяться. – Вручив мне, цветы Пётр Александрович удалился.
« О Боже, меня эти нравы убьют». Я вздохнула и стала искать куда же воткнуть этот букет. Ничего не найдя сунула его в таз. Столько денег потратил зря, пропадут.
В