и настоящими. Первые нужны просто как прелюдия для удовлетворения физиологических потребностей. Они ничего не значат. А вот настоящие, сладкие и страстные, обнажают истинные желания обоих и пробуждают глубокие чувства. Желания рождают действия. Без страсти действий не бывает. От его поцелуя через меня словно пропускают электрический ток.
Я никогда никого не любила. Возможно, время пришло.
Нежно провожу пальцами по ее щеке и целую ее в шею. Потом в плечо, постепенно продвигаясь к груди. Кожа у нее покрывается мурашками. Мое обещание не прикасаться к ней давно забыто. Ноги у нее разведены, и легкими движениями пальцев, а потом и языка я не даю ей сомкнуть их, пресекая любые попытки к сопротивлению. Она вздрагивает и притягивает меня к себе, словно хочет проглотить целиком. Чувствую у себя на коже ее дыхание – губы девушки ласкают мое тело в поисках сокровенных мест, заставляя терять голову. Мы занимаемся любовью так, будто завтра никогда не наступит. Она засыпает в моих объятиях – здесь она в безопасности, здесь ее любят и берегут. Никто не будет обнимать ее так, как я.
Сон
Во сне я вижу, как ранним утром над облаками взмывает соколица – она летит в свое гнездо на вершине горы, где ее ждет голодный птенец. Мать кормит соколенка и расправляет над ним крылья, защищая свое дитя.
Я смотрю на спящую девушку, которая стремительно погружается в фазу глубокого сна. Обычно она наступает через полтора часа после засыпания или не наступает вовсе, но Наталье снится сон буквально через несколько минут. Не удержавшись, шепчу ей:
– Что ты видишь?
Она не двигается. Веки подрагивают, но лицо спокойно.
– Соколицу с соколенком.
– Где?
– В гнезде у вершины горы.
И в самом деле, осознанный сновидец.
– А дальше что?
– Птица вылетела из гнезда. Она рассержена.
Наталья начинает метаться, выкрикивая:
– Нет, нет!
Тело девушки бьется в конвульсиях. Ей снится кошмар. Помоги же, Крю, помоги! Она посылает мне мысленные сигналы, прося разбудить ее. И я их слышу – хотя это просто мысли. Трясу ее за плечи.
– Наталья, просыпайся! Просыпайся!
Девушка открывает глаза, делает глубокий вдох и тянется ко мне.
– Что ты видела?
– Соколицу. Она хотела меня убить.
Я знаю, что чаще всего кошмары связаны с тем, что кто-то пытается убить сновидца. Остаток ночи мы мирно спим, но просыпаемся слишком поздно.
Господи, они все скоро встанут!
– Крю, уже почти рассвело. Мне пора возвращаться.
В этот самый момент соколица пускается в полет. В дроне успешно соединены звериное чутье и искусственный интеллект. И ему поставлена задача обнаружить меня. Я знаю, что дрон развивает скорость до ста шестидесяти километров в час, так что отыщет он меня быстро.
Айтишники рассказывали мне о дроне «Эйнштейн» – его так назвали в честь Альберта Эйнштейна, который в 1949 году исследовал повадки птиц и пчел, полагая, что это поможет обнаружить скрытые