не приходила в чувство.
Тогда женщина поднялась с пола, выскочила в сени, накинула поверх ночнушки халат и со всех ног побежала в лес, к ведьме Кукулихе. На деревенского фельдшера надежды не было, слишком молод он был, а Кукулиха – лекарка проверенная, она ещё не такое на своём веку повидала, поможет.
***
Кукулиха долго возилась с Алёной, но кровотечение остановила. Потом она взглянула на Фаину, которая все это время сидела возле кровати с бледным, напряженным лицом.
– Кровь остановилась. Жить будет.
– Слава богу! – выдохнула женщина, наклонилась к дочери и поцеловала её в лоб.
Кукулиха пошла на кухню мыть руки, а Фаина в это время переменила под Аленой простыни и накрыла ее, спящую, одеялом.
– А что с ней такое случилось, Кукулиха? Что за напасть такая? – спросила женщина у старухи.
Ведьма как будто опешила от ее вопроса.
– Я думала, ты по просьбе Алены ко мне за помощью пришла, – тихо ответила она, – а ты, вон как, не ведаешь ничего про свою дочку.
Фаина вопросительно взглянула в лицо Кукулихе и нахмурилась.
– А ну, Кукулиха, рассказывай все, что знаешь об Алёнке! Иначе я тебя отсюда не выпущу!
Женщина уперла руки в бока, широко расставила ноги, давая понять собеседнице, что ей не уйти от ответа. Кукулиха тяжело опустилась на табурет и заговорила, глядя на бледное лицо Алены.
– Была она вчера у меня в лесу.
– У тебя в лесу? – удивлённо воскликнула Фаина, – Когда успела?
Кукулиха пожала плечами, и Фаина воскликнула, всплеснув руками:
– Зачем же она к тебе приходила? Уж не за приворотным ли зельем?
– За другим приходила, – ответила Кукулиха и перевела взгляд на Фаину, – за травой, которая от бремени избавляет.
– Что? От какого-такого бремени? – голос Фаины прозвучал глухо.
– На сносях она, вот что, – повторила старуха.
Она откинула одеяло и, задрав Аленину сорочку, показала Фаине округлившийся живот.
Мать замерла напротив дочери, потрогала рукой ее живот, а потом отдернула руку и стала нервно ходить из угла в угол. Лицо её покрылось алой краской, глаза злобно засверкали. Она подошла к Алене, занесла над её головой кулак и затрясла им в воздухе.
– Убью! Убью! Дура! – яростно прошептала она.
– Она так про тебя и говорила, – кивнула головой Кукулиха, – что убьёшь, коли узнаешь. Запугала ты ее, Фаина.
– Мерзавка! Потаскуха! – выплевывала все новые и новые оскорбления разъяренная женщина.
Кукулиха встала и заковыляла к выходу.
– Пойду-ка я, теперь уж и без меня разберетесь, – сказала она.
– Стой! – строго крикнула ей вслед Фаина.
Старуха обернулась, спокойно взглянула в распухшее от ярости лицо женщины.
– Убралось бремя-то? – гораздо тише спросила она, показывая пальцем на живот Алены.
– Нет. Не вышел ребёнок.
– Как не вышел? Столько крови из нее вытекло! – возмутилась Фаина, – а он не вышел?
– Сильное