улыбнулся. – Ты сама поймешь их значимость, а вместе с тем – такие правила пользования.
Тяжело вздохнула, обернулась.
– Мне бы хотелось выбрать большой стол в отдалении. Мне необходимо пространство и полное уединение.
– У меня есть на примете место, которое тебе придется по душе, Анна. Пройдем за мной.
Вдоль стен тянулся ряд книжных шкафов, сделанных из темного дерева, на полках которых красовались книги в кожаных переплетах. Почти все столы, спрятанные среди стеллажей и раскидистых растений, были пусты. На одном из них стояла пишущая машинка, а рядом лежала стопка листов бумаги; рыжеволосая девушка сидела, склонившись, за рабочим столом и быстро стучала по клавишам, не замечая ничего вокруг. Мне хотелось задержаться на мгновение и рассмотреть неизвестную: кожа ее словно переливалась чешуйками под неярким светом торшера, но Исраэль бодро шагал вперед, и приходилось поторапливаться, чтобы не отставать.
Рабочее место, которое мне предоставили, было действительно роскошно. Небольшой закуток у арочного окна, обособленный и укромный; на кирпичной стене – желтые светильники в форме свечей. Горшки с монстерами. Стол на массивных ножках, сделанных в форме грифонов. Два мягких стула, обитых китайским шелком. Болотного цвета кожаное кресло в углу. Да. Определенно по душе.
Исраэль положил книги, попросил обращаться к нему в случае необходимости и оставил меня одну. За окном шуршал дождь, в библиотеке пахло травами и чаем, а впереди ждала уйма работы. К тому же я помнила о ночных видениях. И об образе отца, просившего торопиться. Время. Торопись. Какое время? Куда торопиться? Что нужно сделать? Что произойдет? Мои участившиеся кошмары. Вспыхнувшее зеркало. Странная девушка. Недоговаривающий Исраэль (появившийся точно из неоткуда).
Первым делом ознакомилась с оставленной частью письма. Помимо упомянутого списка литературы не было ничего. Никакой приписки, пояснения или инструкции: что нужно делать, что искать, на что обращать внимание; а потому я просто бросилась с головой в изучение книг. Раскрыла толстую тетрадь для пометок, достала набор перьевых ручек, распахнула первый томик: под синей обложкой с инкрустацией таился текст на невиданном мне языке. От отчаяния хотелось заскулить; отложила книгу в сторону, притянула другую – сборник статей на латинском, – и это уже стало чуть более читабельным.
Что-то по типу бестиария. Разве что вместо зверей – фантастические существа всех мастей и иерархий. Следующая книга – рассуждения мыслителей многих веков о пустоте и ее природе. Все тот же Вакуум, о котором так много размышлял отец; пространство, отделяющее мир человека от мира потустороннего, в котором ничего не существует кроме тьмы и мрака.
Это было сродни поискам слепого: я пробегала глазами по страницам, выискивали пометки или какие-нибудь выделения. Отец любил оставлять в книгах небольшие клочки бумаги со своими записями… Но ничего не было. Абсолютно ничего. Я узнавала новую информацию, погружалась в теории и мифы, но не находила ответов.
Это