грустно сказала она, потому что всегда грустно, когда пропадают цветы, и ушла, не забрав их.
– Суууука— протянул тихо Кирилл.
Когда он подошёл к красивому подъезду жилого дома с массивной стеклянной дверью в стиле модерн, растительным орнаментом по фасаду и вывеской «Нотариус» слева от двери, настрой был, что надо – хоть в петлю лезь. Его встретила ослепительная блондинка около сорока с короткой стрижкой и отличной фигурой, которую выгодно подчёркивал строгий светлый дорогой костюм. Кирилл аж присвистнул в уме, конечно он ожидал, что-то холеное и утончённое, что будет дышать духами и туманами, задавать вопросы и соблазнять, как в фильме про Основной инстинкт, но не настолько.
– Евгения Александровна, – представилась психолог и протянула руку, чтобы сразу стало понятно, что она-то никого никуда соблазнять не собиралась. И вообще Кирилл сам уже догадался, насколько она не его поля ягода. «Тем лучше», – подумал он и протянул руку в ответ.
– Кирилл, – подумал и, чтобы хоть как-то уровнять позиции, прибавил, – Викторович.
– Отлично, проходите, располагайтесь и мы начнём, – она указала рукой на кресло с оттоманкой, позволявшее занять полулежащее мечтательное положение. Весьма может быть, что многие платят баснословные деньги, чтобы помечтать на людях, но у Кирилла была вполне конкретная задача, а главное волна, на которую он себя настроил, не предполагала расслабление.
– А можно мне пока просто сесть в кресло? – спросил он с небольшой иронией, – а то я как-то пока не готов ложиться.
Глаза Евгении Александровны немного расширились от удивления, однако вслух она произнесла.
– Конечно, вы можете сесть в кресло, но уверяю вас, там вам будет комфортней, – и кивнула в сторону кресла.
Сомневаться не приходилось, со вкусом сделанный в Югентстиле, и видимо отсылавший к Юнгу и Фрейду, стильный кабинет, словно вода обволакивал со всех сторон своими растительными изгибами, продолжая архитектуру самого здания когда-то построенного несчастливым инвестором накануне Революции.
– Ну что ж, я попробую, раз вы настаиваете, – сказал Кирилл, и закинул ноги на оттоманку, а про себя подумал:
«Чем это может быть удобнее? Может тем, что я буду смотреть в потолок, и разговаривать сам с собой? Но вообще разговоры самого с собой первый признак шизофрении и непонятно в связи с этим, чем же оно может помочь, разве только заработать ей побольше денег на лечении сложного случая».
Как только он лёг, сразу захотелось закрыть глаза.
День уже заметно прибавил и когда он вышел на улицу только начало смеркаться таким весенним серо-синим цветом, и он решил, вопреки данному Лизе обещанию обратно вернуться на такси, пойти пешком. Идя по Кузнецкому, ноги сами завели в бар, а настроение задержало там на полтора часа. Сеанс терапии, как ожидалось, слабо походил на поход в кино с поп-корном, ему с трудом удалось не захлебнуться в воспоминаниях.