ежели сестра на нее похожа… была?
Или есть?
Ганц почувствовал, как шевельнулось… да, именно там! И это несмотря на супружескую верность и бурно проведенную ночь. Но девушка была – потрясающая!
Родится же такое на земле!
Фигура – не хрупкая, крестьянки такими не бывают. Но и не толстая, а в самый раз. Талия тонкая, бедра роскошные, и такой флер…
Она просто идет, а у мужиков поднимаются, поднимаются… да глаза поднимаются! И головы.
Ну и…
Правильно вы подумали. Тоже поднимаются.
Волосы светлые, коса толщиной в руку, такие… прелая солома. Глаза большие, тоже светлые, правда, брови и ресницы никакие… лицо чуть теряется, но девушка явно их угольком подкрашивала.
Но как идет! И грудь там…
Ганц прикинул свои шансы – и постарался подстеречь прелестницу в укромном уголке. И прежде, чем ему что-то сказали, произнес лишь одно слово.
– Ликса.
Марька побледнела.
Покраснела.
И – вцепилась в Ганца – не оторвать.
– Что с ней!? Ты знаешь!?
– Хочу узнать, – не стал скрывать мужчина. – Сможешь вечером куда подойти? Сама скажи, где поговорить можно спокойно, а ты бояться не будешь.
Девушка задумалась, покусала губы.
– Ты в сарае у старосты ночуешь?
– Да. Но через день-два мне уходить надо.
– Я ночью приду.
– Я…
– Я подожду, пока Шурка уйдет, – хмыкнула девушка. И убежала.
Ганц только головой покачал.
Деревня!
Все, всё, обо всех знают.
Де-ре-вня!
Правильно он сам сюда отправился. Специфика работы, знаете ли… кто другой мог и внимания не обратить. А у Ганца чутье колоколом било, кричало в голос, что важно, важно, ВАЖНО!!!
Займись, не упусти, не прохлопай ушами!!!
И он собирался следовать своему нюху.
***
Прошел вечер.
Наступила ночь с ее жарким шепотом и стонами.
Полночь…
Шурка засобиралась к мужу. Ганц подсунул ей несколько медяков. Наверняка, ведь муж обо всем знает. Но… разные причины бывают.
И не справляются с горячими бабами, и детей иметь не могут, и…
Со своими, деревенскими, оно и стыдно, и обидно. А тут чужак, наволочь пришлая, ушел – и поминай, как звали. И не вернется, и не увидят его. Да и вернется – кто он тут такой?
Против деревни да общины?!
Пыль придорожная!
Все забудется, а деньги в хозяйстве лишними не окажутся. Ребенок? О детях Ганц не думал. Но полагал, если женщина кидается в постель к мужчине, от которого точно не дождется предложения, она знает, что делает? Пусть сама с детьми и разбирается.
Ганц даже подремать успел, когда его невежливо толкнули в бок.
Марька (надо полагать, Мария), сидела рядом с ним, и лицо у нее было серьезное.
– Ты что о Ликсе болтал, пришлый?
Ганц потер лицо руками, приходя в себя.
– Не болтал я. Знаю, что вроде как год тому она