может, еще разонравлюсь, – и она засмеялась.
– Шампанское куда? – Андрей решил разрядить обстановку.
– Забирайте себе. Девушкам с ресепшена можете подарить или каким – нибудь другим девушкам, – она посмотрела на Пашку.
– Понял. – Андрей опустил взгляд. Он не хотел, чтобы его друг видел, как смеются его глаза.
– Пока, парни. Спасибо за вечер! – и она побежала к лестнице. Остановилась, секунду помедлила, – Завтра я предлагаю сходить в кино! Записку с временем и местом встречи оставлю утром у администратора.
– Она не дает мне возможность взять инициативу в свои руки, да? – Пашка смотрел на друга, прикусив губу.
***
Он никак не мог уснуть, ворочаясь с боку на бок. Картинки, где она была главной героиней, мелькали как кадры кинофильма, в его голове.
Вот она обожгла рот кофе и убежала в неизвестном направлении, потом «эта ненужная информация», умиление от фламенко, ладонь на лице обидчика, почти слезы после, когда она стояла в воде и думала о чем-то одном ей ведомом, непринужденный диалог с Андрюхой, пение, в котором она чувствовала себя, как рыба в воде.
«Ты самая многогранная продавщица хозяйственных товаров», – Пашка повторял эту мысль раз за разом, пока, наконец, не понял, ЧТО тогда, когда она говорила ему о себе, шло вразрез с ее образом.
«Но почему ты не сказала правду о своей профессии? В любом труде нет стыда. И для меня это не имеет никакого значения. Почему, Ксюша?», – он оставил эту мысль в подсознании и уснул мертвым сном.
***
Утром он почти бежал на ресепшн, чтобы узнать, не оставляли ли для него записки. Услышав от администратора, что записок не было, были только цветы и сувениры, которые, по его просьбе, ему не стали приносить, Пашка в расстроенных чувствах вернулся в номер и решил, что пойдет на пляж. И обгорит там донельзя. Так, чтобы боль от солнечного ожога занимала все его мысли, а не она.
***
Ксюша, посмотрев на свои осоловелые от бессонной ночи глаза, поменяла воду в вазе со вчерашними цветами, взяла пляжную сумку, кошелек, надела удобную обувь и пошла на море. На самый дальний пляж побережья.
Чтобы его не встретить, чтобы довести запланированное до самого конца так, как ей хотелось.
Она понимала, что ведет себя, как эгоистичная, незрелая идиотка. Но раз уж она решила, что хочет научиться жить по-новому, он, Павел, тоже должен показать, что умеет по-другому, по-настоящему и глубоко смотреть на людей.
Ей было стыдно за то, что она затеяла эту игру, втянув в нее совершенно постороннего и никак не виноватого в ее жизненном опыте человека. Но, видимо, для того, чтобы она сделала шаг вперед, ей это было нужно.
Она вернулась только около четырех часов и, проходя мимо администратора, написала записку: жду вас в кинотеатре Сатурн в 18.30.
***
Ксюша смотрела на часы. 18.25 – никого. 18.29 – никого. Ровно в 18.30 она зашла внутрь, купила билет на фильм и прошла в зал.
Сказать, что она была расстроена, – не сказать ничего.
«Доигралась? Дура ты, Ксюша. А еще детей учишь», – шепотом сказала себе она и стала смотреть рекламный