Механизм революции. Конспект по основам полилогических материалистических естественно-исторических революционных переходов между социально-воспроизводственными градациями
производственной сущности апополитейной (тогдашней, подлинной, «первозданной» и критической) переломной первобытности.
Обобщая отношение к первобытности множества исследований, следует заметить, что издавна широко распространена её идеализация, начиная с древних мифов. Так и сегодня, например, Васильев Л. С. следующим образом романтизирует первобытность: «Здесь нет еще… жажды наживы, стяжательства… В центре системы ценностей находится нечто иное: жажда престижа и уважения, авторитета и социального признания, достигнутых за счет отказа от излишних материальных благ, которые, будучи предоставленными другим, воспринимались как щедрый дар и реализовывались в рамках эгалитарного потребления» [4, с. 14]. Однако, как уже отмечалось само понятие «эгалитарность» отражает все ту же одномерность экономического монологизма.
Особенностью нынешнего понимания апополитейной первобытности является то, что этнографические данные о ней, как известно, основываются на анализе совсем не апополитейных, а синполитейных форм, которые иногда называют периферийными, но которые вполне можно считать современными, ибо отстоят они от действительной, подлинной, апополитейной первобытности на десятки тысяч лет.
Интересен поэтому следующий вывод (по публикации Википедии), сделанный известным австрийский зоолог и зоопсихолог, одним из основоположников этнологии – науки о поведении животных, К. Лоренцем:
«…у сильно вооружённых видов эволюционный отбор выработал также сильную врождённую мораль – инстинктивный запрет применять всё своё вооружение во внутривидовых стычках, в особенности если побеждённый демонстрирует покорность. И наоборот, слабо вооружённые виды имеют слабую врождённую мораль, поскольку сильная врождённая мораль таким видам эволюционно ни к чему. Человек – это от природы слабо вооружённый вид (нападающий мог только поцарапать, неопасно ударить, укусить или душить, а жертва имела достаточно возможностей убежать). С изобретением искусственного оружия человек стал самым вооружённым видом на Земле, а мораль осталась на прежнем уровне».
Наконец, сам К. Лоренц пишет [15, Гл. 13]:
«Рассуждение не будет слишком натянутым, если мы предположим, что первые настоящие люди, каких мы знаем из доисторических эпох – скажем, кроманьонцы, – обладали почти в точности такими же инстинктами, такими же естественными наклонностями, что и мы; что в организации своих сообществ и в столкновениях между ними они вели себя почти так же, как некоторые еще и сегодня живущие племена, например папуасы центральной Новой Гвинеи. У них каждое из крошечных селений находится в постоянном состоянии войны с соседями, в отношениях взаимной умеренной охоты за головами. „Умеренность“, …, состоит в том, что не предпринимаются организованные разбойничьи походы с целью добычи вожделенных человеческих голов, а лишь при оказии, случайно встретив