сенешалка.
Но он ошибался: не было покоя господину сенешалку. Безуспешно пытался он достучаться в покои принца, напрасно через дверь уговаривал его выйти к гостям – сенешалка послали туда, где живут недоброжелательные существа. Легко представить отчаяние, завладевшее почтенным господином от последних слов принца, определенно, дни, нет, часы его жизни были сочтены. Огорченный, он удалился в свои покои и предался, как и принц, черной меланхолии.
Сенешалк засунул руку в карман, желая достать платок, весьма ему нужный, но нащупал лишь золотой зуб; с омерзением смотрел он на него, вертя мясистыми пальцами, чувствуя, что сама судьба насмехается над ним. Невольно он вспомнил глупого мальчишку-поваренка, так наивно и доверительно подарившего ему эту гадость, и что нашло на него, высокомерного и грозного, чтобы он так милосердно отнесся к слуге. Господин сенешалк поднял голову и чуть не подавился от неожиданности слюной: перед ним стоял тот самый мальчик и протягивал бутылку вина, и это было выше сил небесных!
– Как вы и просили, мой сир, – лучезарно улыбаясь, как другу, сказал мальчонка и ловко вытащил зубами пробку, затем, нисколько не смущаясь, налил вино в кубок и подал безвольному министру, парализованному возмущением и удивлением.
Сенешалк машинально отхлебнул вина и окончательно сдался: этот мальчишка возымел над ним какую-то магическую силу, или быть может, это переживания сделали его таким мягкотелым и безвольным. Как бы то ни было, он не стал сопротивляться и позволил усадить себя на скамью, более того, он сам водрузил мальчишку к себе на колени. Если бы кто-нибудь в тот момент вошел в покои и увидел его с чумазым поваренком на коленях, кубком вина и золотым зубом, он бы наверняка решил, что сенешалк рехнулся.
– Надо положить зуб в кубок и произнести заклинание, – пошутил мальчик, видя, что сенешалк не знает, что делать с тем и другим. И как ни странно, господин в самом деле бросил зуб в вино.
– А ты знаешь это заклинание? – спросил он.
– Нет, – задумчиво ответил мальчик. – Но мне кажется надо сказать так: когда восходит солнце, как зуб золотой, рождаясь в море, как в вине, и не оскверняется оно от дыхания волн, так и не осквернится и вино это от дыхания моего.
Сенешалк озадаченно заглянул в чарку.
– Да, верно, – сказал он. – Верно, верно.
Неизвестно, что увидел он в вине, но лицо его вытянулось, глаза округлились, а губы скривились еще больше.
– Пожалуй, это не очень похоже на заклинание, – задумчиво сказал мальчик. – К тому же принц запрещает заниматься колдовством, так что мы с вами преступники!
– Это не имеет значения, – сказал сенешалк. – Я выпишу нам помилование.
Поваренок расхохотался и похлопал сенешалка по щеке, отчего тот снова сник.
– А это вино можно выпить, – мальчик указал на кубок, который сенешалк до сих пор держал в руке. – Оно придает силы.
Сенешалк залпом опустошил кубок, почувствовав окрыляющий прилив сил, будто бы здоровье