что посмели ее украсть. У меня.
Мою Кристину!
– Ренат хотел сказать, что похищение на неё плохо повлияло. Но в целом она, кажется, справляется.
И тихо так добавляет, снова выпучив свои глаза:
– Более или менее.
Это мне не нравится. Они покалечили ее? Руки, ноги поломали? Могли!
Ничего, все вылечим, исправим. Главное жива. Жива!
Я подрываюсь и вырываю катетер, не обращаю внимание на струю крови. Нужно найти ее. Немедленно. Извиниться, что не спас.
Извиниться, что так долго лежал без дела.
– Руслан, приди в себя. Мужик, возьми себя в руки.
Да я сам понимаю, что из плена здоровыми не возвращаются. Они поломали ее, если не физически, так морально.
Как быстро парни ее спасли?
Но следующие слова друга удивляют и заставляют меня остановить поток наихудших мыслей.
– Три месяца с тобой сидит. Наша Катька попросила, чтобы мы помогли ее устроить сюда медсестрой.
Она здесь, дышу спокойнее и смотрю на дверь.
Тем лучше.
Нам нужно срочно поговорить. Кажется, я сейчас сдохну, если не увижу ее через секунду.
– Я должен ее увидеть. Должен. Должен. Должен…
– Стой, здоровяк, – кричит мне кто-то в ухо, удерживая за плечи. Встать не дает.
Пусть хоть привязывают. Все равно встану и найду.
– Кристи-ина! Кристи-ина!
– Да стой же ты! Блять! Захар, держи его.
Глава 14
Торчать в этом храме хлоргексидина и преднизолона смысла больше не было.
Но, чтобы я не вырвался и не встал с кровати, меня просто привязали ней. Как собаку.
Пытались объяснить, что мне еще как минимум месяц нужен относительный покой.
Вот только покой наступит, когда Кристина окажется рядом со мной.
Там, где ее место.
Но на все вопросы слышал тупой ответ – уволилась.
Причины. Явки. Пароли.
Обижал может кто, угрожал.
Но судя по рассказам, Кристина особо ни с кем не общалась, это даже порадовало меня.
Была прикреплена только к одному пациенту – ко мне.
Хотя и часто бегала в детское отделение.
Наверное, помечтать, как будет качать на руках нашего ребенка.
Думал, что ждала меня, когда очнусь, чтобы сразу к делу приступить.
Только, когда на третий день она не появилась, я понял, что начинаю потихоньку звереть.
Где она, черт возьми?
Еда потеряла свой вкус и запах, а люди начали раздражать.
Их было так много, что в голове стоял гул.
Пришел мой заместитель, молодой, семейный мужик. Я его от тюрьмы в свое время спас.
Я был, конечно, рад слышать, что он меня не надул на деньги, не присвоил ничего себе и даже не попытался, но как же бесила его лишняя болтовня.
Дамира приходила, чуть ли не с ложечки кормила и тоже спросила, где та тихая девушка, что постоянно меняла капельницы и поправляла одеяло.
Моя Кристина. Смылась. Убежала, избавившись от меня.
– Я бы тоже хотел это знать, – выдыхаю и отворачиваюсь от еды.
Жрать стало можно, только вот не хочется совсем.
Так