а Мираж… Мы ушли, а он работает.
– Я понимаю, – продолжил Джеймс, – я просто показываю тебе примитивные аналогии, которые ты сам должен себе привести в качестве примера.
– Да, я тоже понимаю, о чем ты, но все равно не по себе.
– Как я уже говорил, через это прошли все мы. Ладно, оставим эту тему. Кто хочет развеяться?
Гул одобрительных возгласов был для меня неожиданностью.
– У нас традиция: когда мы работаем тут, то еще навещаем туристическую часть и отдыхаем так, словно мы приехали сюда развлекаться, но у кого другие планы – может отправляться на берег.
– С этого и надо было начинать, – ответил я своему куратору, – показывайте мне местные достопримечательности.
За разговорами ни о чем мы, вскоре, переместились до внутрикомплексного аналога трамвая. Небольшие, с открытым верхом вагончики, скользили по монорельсу в разных направлениях.
Комплекс состоял из нескольких частей: Служебная – основная, где, собственно, располагались главные системы контроля и жизнеобеспечения, несколько служебно-вспомогательных, с аналогичными функциями, но поменьше, служа, скорее, запасными вариантами на случай аварии. Исследовательский пункт с парком мини-субмарин, а также гостевая зона: с гостиницей, казино и ресторанами. Наука – дело хорошее, но если объект не приносит прибыли, то инвесторы, как правило, недовольны.
Впрочем, прибыль, насколько я знал из внутренних документов, была делом вторичным, а вот сами инвесторы меня заинтересовали. Что мне было не совсем понятно, так это то, как и для чего они смогли договориться. Официальная версия была – экология, изучение океана, совместное развитие информационных технологий на благо человечества, и многое другое, что активно транслировалось в различные СМИ. Меня же интересовало другое: истинная подоплека исследований.
Сегодняшний диалог с Миражом меня потряс, это была не просто машина. Пока мы тестировали команды, я следил за его реакцией и ответами. Да, можно заставить робота шутить, смеяться, реагировать на механическое или голосовое воздействие. Можно сделать так, чтобы он, реагируя на соответствующие раздражители, имитировал грусть, радость, даже боль, злость или ужас, но Мираж был не таким, он реагировал очень естественно, словно был действительно разумным организмом. Думаю, если бы я пнул стойку с сервером, он бы искренне огорчился и дал бы мне сдачи пожарным шлангом.
Что-то тут было не так, а вот что именно – я очень хотел узнать.
– И все же, – сказал я, садясь в шезлонг у бассейна, – у Миража, как я понял, совершенно другие алгоритмы и итоговые цели, чем у всех остальных аналогов, которые я знаю.
– Что ты имеешь в виду? – Спросил Стив.
– Ну, смотри, у большей части подобных разработок узконаправленные задачи, например – дорабатывать изображение с плохим качеством до максимально возможного. Есть те, кто использует фреймы, похожие на набор человеческой логики, остальное не буду перечислять. В следующих разработках алгоритмы работают параллельно, собственно, как и у Миража,