как я.
– Потом будешь философствовать, – Осаму дёрнул меня.
Я специально упала на асфальт, но, не рассчитав силу, я поцарапала локоть. Осаму поднял меня, и посадил в салон автомобиля. Я не слушала, что он говорил мне. В моих глазах стояла темнота, и лишь проблески света нарушали мой покой. Осаму обработал мне рану, и заклеил пластырем.
– Какой самый худший поступок вы совершили в своей жизни?
Снаружи пошёл дождь, я смотрела, как печально капли разбивались о капот, оставляя за собой брызги. Осаму включил дворники, мрачное небо нависало над головой. Я видела, как дышит водитель, его ровное дыхание стало тяжёлым, он расслабил галстук. Дождь только усиливался, где-то вдалеке прогремел гром. Я дотронулась указательным пальцем до своего носа, он стал холодным. Люди открывали свои зонты и спешили домой. Когда нибудь, я тоже буду спешить домой, а пока что это лишь мечты.
– Я убил ребёнка, – полнозвучно произнёс Осаму. – Мне было двадцать лет, первая любовь. Она не знала, что я якудза. Когда наши отношения стали близкими, я всё рассказал. Она говорила мне уйти, но наш клан шёл в гору. Тогда она поставила выбор, либо ребёнок, либо бандиты. Я ничего не ответил, ушёл. Через три месяца, я узнал, что она спрыгнула с крыши. Уже прошло 20 лет, но я не могу простить себя. Больше я не стал ломать судьбы других. Мне было достаточно один раз обжечься. Этот грех висит на мне, и только я несу за него наказание. Я выбрал свободу, но не знал, что придётся расплатиться сразу двумя жизнями. У каждого есть то, что он скрывает, но рано или поздно скелет выпадет из шкафа. Тогда все узнаю, кто ты на самом деле.
– Почему так больно жить? Разве жизнь это не рай?
– Рай не всегда бывает солнечным. Иногда идут дожди, так и в жизни. Полоса белая, полоса чёрная.
– Что же в середине этих полос?
– Пустота, боль и отчаяние, которые так умело превращаются в радость, счастье и надежду. Все чувства, что окружают нас, лишь временно прикрывают вуалью настоящее. Истина так и останется далеко, где садиться солнце.
Когда мы думаем, что плохое закончилось, мы не можем знать, что будет дальше. Всё хорошее – стёртые краски плохого, которые мы виртуозно пытаемся закрасить. Лишь бы никто не видел наших настоящих эмоций. Так мы надеваем маску лжи ежедневно, используя её ежесекундно, – Осаму болезненно посмотрел вдаль.
– Извините, если доставила вам болезненные воспоминания своим глупым вопросом, – я вышла из автомобиля, припарковавшегося у моего дома.
– Ацу, не повторяй ошибку, которая когда то загубила чью-то жизнь, – Осаму зажёг фары и уехал.
Я стояла несколько минут под дождём. Набрав код, открыла дверь и вошла внутрь. Разувшись, я поставила свои туфли на полку в прихожей. В гостиной сидел отец. Я хотела пройти мимо него, но он окрикнул меня по имени. Сделав пять шагов назад, я оказалась возле арки в гостиную. На столе стояла бутылка и бокал для коньяка.
– Где ты была? – Сиповато спросил отец.
– Гуляла.
– С кем?
– Одна. Меня Осаму подвёз. Можешь сам у него спр…
– Тварь! –